Глория Дюбуа мельком глянула в панельное зеркальце и задала резонный вопрос:
— Ну что, Королева, оправдала титул?
И ответила сама себе без ложной скромности:
— Вполне.
Старый особняк был погружен во тьму, и лишь тускло светилось окно бабушкиной спальни на втором этаже.
Еще не доехав до ворот, Глория Дюбуа, как обычно, проклаксонила: три коротких и один длинный.
Гранд-маман отреагировала на приезд внучки, как всегда, самым неожиданным образом.
На этот раз в небо ударил заранее приготовленный фейерверк.
Разноцветные кометы, с треском и грохотом рассыпаясь на искрящиеся осколки, отражались в окнах, бассейне и старом фонтане.
Глория под великолепное огненное шоу припарковалась у крыльца, на котором уже стояла хозяйка в накинутом индийском пончо.
Захлопнув дверцу, внучка взбежала по ступеням и поцеловала бабушку в дряблую щеку.
— Ба, так, значит, ты в курсе?
— Про что, деточка?
— Про мою розу?
— Нет пока.
— А я думала, тебе маман сообщила.
— Ты же знаешь, деточка: Анфан-террибль подвергает меня обструкции.
— Так вот, Ба, мою Безымянную красавицу аккредитуют на Всемирную парижскую выставку.
— Поздравляю, милая!
Теперь бабушка поцеловала внучку.
— Я всегда верила, что ты обскочишь нас всех.
— И вообще, сегодня лучший день в моей жизни.
Глория широко раскинула тонкие руки, привыкшие к сложнейшим операциям под микроскопом.
— Самый лучший!
И об этом потрясающем факте тотчас же узнали:
Розы, которые располагались на территории усадьбы на правах главных обитателей почти повсюду.
Теннисный корт, давно соскучившийся по девичьим стонам на подачах.
Бассейн с подогревом, готовый принять в свои прозрачные воды хоть сто обнаженных девиц и столько же загорелых парней.
И даже флюгер на крыше, изображающий задорного галльского петушка.
Глаза гранд-маман, такие же голубые, как у внучки, только немного выцветшие и потерявшие былую остроту, выражали полное удовольствие:
— Значит, деточка, я не зря устроила фейерверк!
— Ба, а как ты догадалась?
— Поживи с мое…
— Постараюсь.
Счастливая внучка и не менее счастливая бабушка прошли в дом, обнявшись.
Как в детстве, Глория прижалась щекой к вышитому пончо, навсегда пропитанному ароматом розового масла.
— Ба, так, может, ты угадаешь и мою вторую новость?
— Это проще простого.
Гранд-маман подвела внучку поближе к лампе в старинном абажуре времен безысходного рабства и нарождающегося аболиционизма.
— У тебя влюбленность на лице написана.
Глория лишь смущенно кивнула, подтверждая догадку.
— Значит, правая роза все-таки нагадала тебе?
— Нет, Ба… — Глория уселась в любимое кресло покойного дедушки. — Тут все запутаннее и непонятнее.