— А вот это мы тебе не скажем. Выдавать груз может только наш боцман, или старпом.
Усатый поднялся из-за стола, он сейчас на голову возвышался над щуплым Шимоном. А моряк продолжал.
— И если ты этого не знаешь, то сейчас мы тебя скрутим, и сдадим местной полиции.
— Вряд ли у вас это удастся, — усмехнулся Шимон.
— Это почему?
— Потому, что полиция на вашем судне закончилась. Ее просто перестреляли десять минут назад. Судно захвачено террористами, и ваш друг месье, — он припомнил надпись на нашивке над карманом мертвого боцмана. — Поль, лежит сейчас в сундуке для мелких канатов палубой выше. Один из вас может сходить, удостовериться в этом.
Ошеломленные моряки переглянулись, потом усатый кивнул тому из его коллег, что смотрелся всех моложе. Тот убежал вверх бегом. Через минуту он так же бегом вернулся, и торопливо кивнул головой.
— Ножом… в сердце… — прохрипел он.
Шимон между тем достал фальшивую полицейскую бляху, которую на всякий случай захватил с собой на операцию.
— Интерпол, — представился он. — Сколько их было?
— Кого?
— Тех, кто забирал груз?
— Восемь человек, — уверенно ответил усатый. — У них были два больших ящика, неприподьемных. Там были специальные ручки, и они в ввосьмером их еле тащили.
— Где третий ящик?
Усатый махнул рукой куда-то в глубь трюма.
— Там.
— Веди.
Нужный им предмет представлял собой здоровенный ящик размером два метра в длину, метр в высоту и полтора в ширину. К нему так же были приделаны четыре ручки, и это делало его удивительно похожим на гроб. Шимон внимательно осмотрел замки, приложил ухо к ящику.
— Хороший топор тут можно будет достать? — спросил он.
— Разумеется.
Через тридцать секунд в руках у здоровяка был добротный пожарный топор с длинной рукоятью.
— Ломай его, — велел Шимон. Матрос слегка заколебался, но потом перекрестился, и ударил лезвием по тому месту, где должен был находиться внутренний замок. Раздался жуткий треск, но только после пятого удара замок сдался, и они смогли открыть крышку. Подобное они видели уже не раз, но только в кино. Ящик был доверху забит аккуратно уложенными цилиндрическими толовыми шашками, а сверху лежало типичное взрывное устройство, с цифровым табло, с горящей зеленой лампочкой.
Гельмут Мильх был возмущен беспредельно. Сидя на полу, он потирал свою шею, и выдавал свои немецкие «шлюфшвайнеры» с удивительно прочувственными интонациями. Моше Шнейдер же в третий раз просил прощение за удар костылем своего русского друга. Перед этим он так же показал пришедшему в себя штурману фальшивую бляху Интерпола.
— Он просто не нашел другого метода, чтобы остановить вас, — увещевал его по-французски израильтянин.