Я отогнул кость еще выше, а тогда, удостоверившись, что локтевая мышца высвободилась, осторожно начал поворачивать лучевую и локтевую кости внутрь.
— Да… да… — бормотал я, — примерно так… — Но мой монолог оборвался, потому что кости под моей рукой вдруг чуть спружинили.
Я с изумлением уставился на ногу: она приняла абсолютно нормальный вид.
Бенджамин, по-видимому, тоже не сразу поверил: он робко прищурился из-за своей занавески и обнюхал локтевой сустав. Но тут же, убедившись, что все в порядке, встал и подошел к хозяину.
И шел он, даже не прихрамывая!
Губы Арнольда растянулись в улыбке.
— Вправили, значит!
— Кажется, вправил, мистер Саммергилл! — Я пытался говорить небрежно, но лишь с трудом удерживался, чтобы не испустить ликующего вопля или истерически не захохотать. Я же только ощупывал, чтобы разобраться, а сустав взял и встал на место. Случайность, но какая счастливая!
— Вот и хорошо, — сказал фермер. — А, старина? — Он нагнулся и почесал Бенджамину ухо.
Анатомический театр, полный рукоплещущих студентов, — вот что требовалось для достойного завершения этого эпизода. Или чтобы произошел он в гостиной какого-нибудь миллионера в разгар званого вечера с его обожаемой собакой. Но нет, подобного со мной не случалось! Я поглядел вокруг, на захламленный кухонный стол, на груду немытой посуды в раковине, на обтрепанные рубашки Арнольда, сохнущие перед огнем, и улыбнулся про себя. Именно в такой обстановке я и добивался самых эффектных результатов. И видели это помимо Арнольда только две курицы, вновь восседавшие на шкафчике, но они сохранили полное равнодушие.
— Ну, мне пора, — сказал я, и Арнольд пошел со мной через двор к машине.
— Слышал я, вы в армию идете? — сказал он, когда я открыл дверцу.
— Да. Завтра уезжаю, мистер Саммергилл.
— Завтра, э? — Он поднял брови.
— Да, в Лондон. Вам там бывать не приходилось?
— Нет, черт не попутал! — Он так мотнул головой, что колпак переместился на затылок. — Это не для меня.
Я засмеялся.
— Что так?
— А оно вот как. — Он задумчиво поскреб подбородок. — Был я разок в Бротоне, ну, и хватит с меня. Ходить по улицам не могу, и все тут.
— Ходить?
— Угу. Народу тьма-тьмущая. То большой шаг делай, то маленький, то большой, то маленький. Ну, не идут ноги и конец!
Я часто видел, как Арнольд ходил по лугам широким ровным шагом горца, которому никто не становится поперек дороги, и я прекрасно понял, каково ему пришлось. «То большой шаг, то маленький» — лучше это выразить было невозможно.
Я помахал на прощание, а старик сказал мне вслед:
— Береги себя, малый!