Они уже надели на себя новые туники, лежавшие в сундуках от праздника и до праздника, сверху накинули плащи для защиты от холода (к вечеру долина дымилась влажным туманом, и река исчезала за косматой завесой) и перешептывались.
Когда они ушли, Тициний нехотя последовал за ними.
Не доходя до Цереат, он остановился и, опершись на изгородь дома, выходившего, на площадь, стал наблюдать за молодежью, Но Тукции не было нигде.
Он смотрел на пляски. Брат и сестра, взявшись за руки, кружились, притопывая деревянными башмаками, напевая речитативом; потом замелькала уродливая фигура -Виллия: обхватив стройную девушку длинными, цепкими руками, он подпрыгивал, касаясь головой ее грудей, и его кривляния возбуждали всеобщий смех. Он не поспевал за девушкой в такт звенящим флейтам, и пляска, нарушаемая его движениями, раздражала молодую римлянку. Когда музыка умолкла, плясунья вырвалась из его рук и скрылась под хохот юношей в толпе женщин.
Грянула песня, опять заиграли флейты, резкими раскатами загрохотал этруский бубен. Тут не выдержали и старухи: они побежали мелкой рысцой, закружились, — седые волосы растрепались, а пестрые ленты вились, как длинные змеи.
Вдова Тита с завистью наблюдала за ними. Бросив свой плащ дочери, она подобрала повыше тунику и принялась плясать с таким жаром, с такими вскриками, что Тициний возмутился.
Кругом хохотали. Он видел, что мать смешна, думал остановить ее, но тогда пришлось бы проникнуть в толпу, а этого не хотелось.
Смеркалось, Разлегшись на траве, юноши и девушки пили, ели, шутили, смеялись. Деревенские блюда, про стые, крепко приправленные луком и чесноком, дымились
>>
1 «Вот он!»
резким, раздражающим запахом. Мужчины, напившись кислого вина, шли к женщинам, занятым разнообразными играми. Но когда вспыхнули стога сена, все поспешили к огням.
Тициний смотрел, как толпа пастухов, с пыльными ногами и веселыми лицами, рассыпались по площади. Они проворно взбирались на горевшие стога, прыгали через священное пламя и скатывались вниз, увитые пылающими стеблями сена, восклицая: