— А в том самом. Не обязана дневальная за всеми мыть. В третьем бараке как было дело поставлено? Каждый мыл свое купе, а серединку по очереди. Составь список, вывеси вон на доске, и чтоб девки твои каждый вечер полы мыли. Тут им прислуг да лакеев нет.
— Это еще надо у коменданта спросить, должны ли малолетки полы мыть… — нерешительно возразила Марина.
— Малолетки! Ой, да ты что! — Васена даже взвизгнула. — Это кто же такоеча у тебя малолетки? Не энти ли кобылы твои? Их-хи-хи, уморила, бригадирша! Каких ясельников нашла. Ты б еще к коменданту сходила, пеленок для них попросить аль там сосок-пустышек, чтоб грыжу себе не накричали.
Небольшие глазки Васены потеряли свое сонливое выражение.
— Это начальство их «малолетками» окрестило. А они, несмышленыши энти, поболе нас с тобой жизнь понимают. Им уж детей рожать можно, а ты…
— Как не стыдно, тетя Васена! У тебя у самой дочери! Неужели ты и им такие мерзости говорила?
Васена уперла руки в бока.
— Дочери мои? Есть дочери. Целых три. Старшая — мастером на трикотажной фабрике, с красной доски не слезает. Вторая — Кланька, на фронте медицинская сестра, страсти терпит, как Христос на кресте, за правое дело… Может, в эту минуту под бомбами солдатиков перевязывает. А меньшая, еще семнадцати нет, вакуирована с отцом в Сибирь. Письма — хошь покажу? — от директора и партийного секретаря! Танька моя у токарного станка стоит, чуть не по две нормы дает. Стахановка моя дочь! Пусть у них мать спекулянтка и хапуга, зато они мой грех искупят… — Она наступала на Марину, разгневанная, обиженная, хотя обижаться было не на что — Марина не сравнивала дочерей тети Васены со своими питомицами. Но тете Васене почудилось, что Марина сравнила, а, следовательно, и унизила и ее и дочерей. — Ты с этими архаровками не имеешь такого права никого равнять, не только что моих девчонок. Ребятишки сейчас наравне со взрослыми вкалывают, родину спасают, а энти по карманам шныряли! Привезли их сюда заради господа Христа, чтоб под крышей были, дык они номера откалывают! Думаешь, не знаю, чего ты сюда пожаловала? Не было их здеся, и духом ихним не пахло. Тьфу, паразитки, задаром хлеб казенный жрут!
Марина поспешно вышла из барака. А тетя Васена кричала ей еще что-то вслед и ругала «паразиток».
«А в общем-то она права… Сколько сейчас подростков заменили родителей, стали к станкам, работают в колхозах… А эти, молодые, здоровые, ничего не хотят знать… Им бы только свой дурацкий закон поддерживать, воровские обычаи, традиции…».
К проходной она подошла усталым шагом человека, которого охватило равнодушие решительно ко всему. Ничего ей не удастся, ничего… Сегодня вечером она пойдет к капитану и честно скажет ему: «Я просчиталась, гражданин начальник. И зря похвасталась, что хочу сама… Не смогу. Освободите меня от бригады…».