И они отдыхали. Как-то само собой получилось, что, стремясь пообщаться в приватной обстановке, Мамедов и Соня завели привычку встречаться после работы в недорогих барах. Там, среди обычных гродинцев, чей годовой доход не превышал Сониного месячного заработка, их никто не знал и не отвлекал друг от друга. Чтобы не выделяться из общей массы, вальяжный Мамедов стал одеваться попроще, но дешевая одежда только подчеркивала его класс.
Сама Соня расцвела. Она стала носить яркие трикотажные свитера, подчеркивающие ее полную грудь и свежий цвет лица. Достала из шифоньера короткую юбку, с трудом припомнив, что ноги у нее всегда были стройными. Влезла на каблуки, легкомысленно наплевав на риск сломать себе шею.
Знакомые замечали перемены, происходящие с ней, но Соня отшучивалась, что в бизнесе больше везет красоткам. Свои отношения с торговцем вином она не афишировала. А отношения развивались довольно быстро. В один прекрасный вечер в середине октября Соня оказалась в постели гостиничного номера Мамедова. Она не слышала от него нежных признаний, но они и не были нужны ей. Соня Бочкарева была счастлива.
Этот новый этап в своей жизни, этап любви, она уже не ожидала пережить. Мамедов по-прежнему казался ей человеком другого круга, другого уровня. Она всегда предпочитала более основательные отношения, более стабильные чувства. Роман с «командировочным» мужиком, да еще моложе себя, казался Соне чем-то слишком уж невесомым. Но пожар разгорелся, в отблесках любовного пламени их отношения выглядели чуть глубже, чуть весомее, чуть определеннее.
Утром двадцать пятого октября Мамедов позвонил ей на работу.
— Соня, это я! — его голос звучал резко и взволнованно. — Знаешь, мне позвонили из офиса, из Москвы, мне надо уезжать!
— Но ты же вернешься, — у Сони болезненно сжалось сердце. — Ты не надолго?
— В том то и дело, что надолго. Уезжаю тридцать первого октября. Уже билеты заказал. Понимаешь, серьезное дело намечается. Мне придется курсировать между Москвой и Тулузой. Я просто поселюсь в самолете на некоторое время. Если откажусь от этого предприятия — потеряю много денег. Очень много. Они же нам нужны? Ты же хочешь позагорать летом на моей яхте в Средиземном море?
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — ответила Соня тихо. Ей стало так тоскливо и одиноко в предчувствии разлуки, что даже слезы навернулись на глаза.
— Ты серьезно? — Мамедов сказал это тихо и нежно.
— Серьезней некуда...
— Соня, поехали со мной!
— Но у меня дела!
— Брось их к черту! — взорвался он. — Ради чего ты пашешь? Чтобы жить хорошо? Да ты не знаешь, что это такое! Ты раньше одиннадцати утра вставать не будешь. Я тебе мир покажу. Ты ни в чем нуждаться не будешь. Купим в Москве квартиру, привезешь Игорька!