— Немного раздражительный, я бы сказал. — припоминал актер. — И вообще он был достаточно избалован папиными возможностями. Ленив, амбициозен. Но добр, порядочен, обязателен...
— Вы помните, какое мероприятие устроили на Вальпургиеву ночь однокурсницы Фирсова? Десять лет назад. Десять с половиной, — уточнил Павел.
— Да! Ой, помню! — невесело рассмеялся Веселовский. — У меня тогда случился нервный припадок прямо на сцене. Должен объяснить, что с детства обладаю возбудимой психикой. В юности сильно мучился, врачи считали, что это эпилепсия. Потом решили назвать мою болезнь нервной и редкой. А когда мне лет тридцать стукнуло — припадков почти не стало. И уж на сцене — никогда такого не было! Но, на самом деле, я не пью. Совсем не пью, ни грамма. А тогда выпил! И понесло меня! Такое орал — вспомнить страшно.
— А вот кое-кто утверждает, что вы выкрикивали настоящие магические заклинания. Такие, как на черных мессах произносят сатанисты.
— Ну... — актер отвел глаза. Он явно хотел бы помолчать на эту тему.
— Вы можете не отвечать, — успокаивал его сыщик. — Но если скажете, никто ничего не узнает. Я понимаю, вся эта бурда в прессе! Не хотите быть связанными с сектой.
— А я уже связан. — признался Веселовский. — Рано или поздно, кто-нибудь вспомнит, что это я начинал. Только тогда это была всего-навсего шутка. Просто сборище парней, которые хотели повыпендриваться. Потом сборище превратилось в частный клуб для скучающей элиты. Но к тому времени меня там уже не было. Вот так, изобретая ритуал для этой опереточной секты, я и узнал все эти заклинания. Почитал то, се, добавил этого, того! А когда припадок начался — стал выкрикивать заклинания. Зря я выпил тогда!
— А почему пили?
— Сдуру! Решил, что так будет веселее. Студенческая вечеринка, все такое. У меня до того случая припадков не было несколько лет, я и выпил! Пацаны из кружка предложили. Ваня тот самый, Фирсов, и еще армянчик там был, приятель его.
— Игорь Симонян?
— Нет, не Игорь... Как-то по-другому... Герман — не Герман! — он посмотрел в сторону, вспоминая, и вдруг воскликнул: — Да! Гарик его звали!
Седов уже развесил уши, надеясь на продолжение мемуаров, но Веселовский замолчал. Замолчал и как-то скис. Паша почуял неладное.
— Василий Андреевич, — вкрадчиво произнес он. — О чем задумались?
— Да, так...
— Мне кажется, — доверительным тоном завел Седов, — что на той вечеринке, на шабаше мистика какая-то творилась. Вот произошло там нечто, так мне кажется. Только не все это заметили. Но вы-то актер, творческая личность, у вас особый дар замечать нечто в поведении людей, запоминать, чтобы потом использовать в своих ролях! Вот у меня случай был в милицейской еще практике: убили человека! Никто не видел как. Я со свидетелями, не поверите, два месяца бился! Ничего не помнят. И тут нахожу случайно еще одного, видевшего как произошло убийство. А он — актер! И вот этот актер все мне рассказал! Ну, все, понимаете? И все приметы, и откуда вышел, и куда пошел. Так я потом убийцу в два счета поймал!