Все развеселились, заоблизывались, плотоядно зачмокали и мечтательно закатили глаза.
— А это проблема, — призадумалась Света. — Кого мы принесем в жертву и чью будем пить кровь? Как это сделать?
Идея, родившаяся в Светиной заумной головушке как познавательное мероприятие, обсуждалась сначала приватно, в квартире ее родителей. При этом разговоре, как и при всех остальных, в комнате вертелся ее брат Федор, десятилетний щуплый и шкодливый пацаненок. Они с сестрой были вынуждены делить одну комнату, поэтому пятеро давно привыкли к присутствию Федора. Довольно часто разговор заходил слишком далеко, и опомнившись, что в комнате находится еще одна пара любопытных ушей, болтушки осекались и хихикали. К чести Федора, следовало отметить полное отсутствие у мальчишки нездорового любопытства, а также тенденций к шантажу и элекментарному ябедничанью. Обычно он пребывал в своем мире, со своими мыслями, книгами и планами.
Тем временем, пока Света раздумывала над собственным вопросом, остальные вспоминали, что знали о черной мессе.
— Нужны черные свечи, черный кот, которого надо целовать в зад.., — сообщила Наташка.
— Я не буду! — отозвалась Геля. — Потому что он самец, а значит — то же, что и мужчина. И потому что у кошек бывают глисты! А я и так худая!
— Да, уж солитера ты не потянешь! — хихикнула Ира и, вернувшись к своей обычной серьезности в вопросах религии, изрекла: — Это вообще дурацкая затея. Она оскорбительна для чувств верующих и принижает саму идею христианства в глазах иноверцев, коих у нас на курсе предостаточно!
— Из песни слов не выбросишь... — Соня хотела уже поспорить по поводу идеи христианства в историческом аспекте.
— А еще, — вмешалась Геля, — алтарем должна служить голая баба. То есть, ее живот. А чашу ставили...
— Знаем, знаем! — перебила Светка. — Из чаши пили жрец и сама эта голая, а потом они совокуплялись! Федор, заткни уши!
Брат оставил свои дела и засунул руки в карманы шорт.
— Нужны мне ваши глупости, — пробубнил он.
— А! — встрепенулась его сестра. — Я теперь знаю, кого мы съедим на шабаше! — она вытянула указательный палец в сторону надутого мальчика. — Ты, Федор, будешь у нас изображать некрещеного младенца!
Пятеро взвыли, затрясли над головами растопыренными пальцами, скорчили ведьминские хари, насколько у каждой хватило фантазии, и стали медленно и неотвратимо надвигаться на будущую жертву. Федор, который неоднократно подвергался осмеянию, запугиванию и щекотанию, неожиданно серьезно отреагировал на действия мучительниц. Он попятился от них в сторону двери, покраснел, на глазах выступили слезы.