— Из надежного источника.
— Насколько надежного?
— Достаточно надежного.
— Это не…
— Настолько надежного, насколько только мы могли получить. Такой вариант тебя устроит?
О'Ши хорошо знал, что когда его собеседник начинает разговаривать таким тоном, настаивать бесполезно.
— Где его засекли?
— В Малайзии. В Куала-Лумпуре.
— У нас там есть отделение…
— Он уже смылся оттуда.
Ничего удивительного, подумал О'Ши. Бойл слишком умен, чтобы подолгу задерживаться на одном месте.
— Есть какие-либо соображения насчет того, что заставило его вылезти из норы?
— Это ты мне должен сказать. Он был там в тот вечер, когда президент Мэннинг выступал с речью.
Красный «фиат» пронзительно загудел клаксоном, пытаясь прогнать О'Ши с проезжей части. Сделав извиняющийся жест рукой, О'Ши зашагал к тротуару.
— Ты думаешь, Мэннинг знал о том, что он там появится?
— Мне даже не хочется об этом думать. Ты знаешь, жизни скольких людей он подвергает опасности?
— Я говорил еще в самый первый раз, когда мы попытались взять его, — это не человек, а ходячая отрава. Ни к чему было затевать с ним игры с самого начала. А теперь столько лет прошло.
Глядя на мчащийся поток парижского транспорта, О'Ши молчал, позволяя собеседнику проникнуться этой мыслью. На другой стороне улицы худенькая женщина в красных бифокальных очках продала еще одну порцию жареного картофеля с aioli.
— Кто-нибудь еще видел его? — наконец задал он следующий вопрос.
— Очевидно, его заметил помощник президента — помнишь… тот мальчишка с изуродованным лицом.
— Он понял, кого видел?
— Хороший вопрос, ты не находишь?
О'Ши снова остановился, чтобы подумать.
— Как насчет нашего дела в Индии на следующей неделе?
— Индия может подождать.
— Похоже, ты хочешь, чтобы я взял билет на самолет.
— Скажи Парижу «до свидания», милый. Пора возвращаться домой.
Психиатрическая больница Святой Елизаветы,
Вашингтон, округ Колумбия
— Пошевеливайся, Нико. Сделал свое дело — и выметайся, — заявил высокий санитар, от которого разило луком. Он не стал вталкивать Нико внутрь или стоять рядом, пока тот снимал штаны. Так было только в самые первые месяцы после того, как Нико совершил покушение на президента, — врачи боялись, что он покончит с собой. Теперь Нико заслужил право ходить в ванную или туалет в одиночестве. Точно так же, как он заслужил право пользоваться телефоном или добился того, что больница перестала читать его письма. Каждое из этих достижений было уже само по себе маленькой победой, но, как и обещала Троица, каждая победа стоит того, чтобы за нее сражаться.