Она отвернулась к сестре, давая ей указания. Майя продолжала совершать мелкие телодвижения, заново привыкая к своему телу и терзаясь тоской оттого, что придется еще какое-то время оставаться в палате, вызывавшей у нее уже настоящее отвращение. Майя не понимала, почему безликая комната будила в ней такую ненависть, но просто не могла видеть эти стены и потолок.
Ночь тянулась мучительно. Несмотря на слабость, Майя не смогла больше уснуть и проводила время, потихоньку практикуясь в речи. К утру она сделала такие успехи, что смогла сказать сестре, привезшей каталку:
— Доброе утро!
Губы были как ватные, но все же послушались ее. Все звуки стояли на своих местах.
— Еще какое доброе-то! — жизнерадостно отозвалась та.
Отдельная палата оказалась тесной, узкой, как пенал. Окно выходило в каменный мешок, двор окружали больничные корпуса. Майя не успела оглядеться, как дверь снова отворилась. Она думала, что медсестра принесла обещанный завтрак — внутренности раздирал острый голод, но на пороге появился визитер, которого девушка совсем не ждала.
Сияющий, взволнованный до слез Павел Сергеевич сделал несколько неуверенных шагов к постели, сжимая букет белых роз. Майя так изумилась, что села сама, без посторонней помощи. Уронив цветы, мужчина бросился к ней:
— Осторожно!
— Ничего… — Она растерянно натянула на грудь простыню, сообразив, что на ней лишь больничная рубашка с глубоким вырезом. — Как… вы меня нашли?
Мужчина замер, вопросительно глядя на нее и виновато улыбаясь. Потом поморщился и помотал головой:
— Я болван! Они с тобой уже говорили?
— Нет. — Майя беспокойно посмотрела на дверь. — А что? Что такое?! Почему не пришел Саша? А мои родители?
Павел Сергеевич перестал улыбаться, и его переносицу прорезала уже знакомая девушке глубокая морщина. Он положил шуршащий букет в ногах у Майи и придвинул к постели единственный стул:
— Твои родители? Но… А о каком Саше ты спрашиваешь?
— Это мой жених, ваш студент! — пояснила она, попутно отметив, что Павел Сергеевич вдруг стал называть ее на «ты». — Он вчера спорил с вами на лекции! О нирване!
Мужчина внезапно закрыл лицо ладонями и некоторое время сидел, раскачиваясь взад-вперед. Когда он опустил руки, то неожиданно показался Майе старым. Она явственно различила в его глазах застывший страх.
— Александр, твой жених, — севшим, серым голосом заговорил он, — вряд ли придет. Вы с ним расстались десять лет назад. Примерно тогда же я в последний раз читал на его курсе лекцию. Неужели не помнишь? Ты ждала его возле дверей аудитории, потом зашла, мы взглянули друг на друга… И на другой же день ты отменила свадьбу, которая должна была состояться через месяц. — Он прерывисто втянул в себя воздух. — А в конце лета мы поженились. Твой отец уже пять лет живет в Америке, с новой семьей, а мать умерла через год после нашей свадьбы от пневмонии. Ты… не помнишь ничего?