Собрала пустые бутылки в авоську и понесла на балкон. «Можно сдать. Чем хороши такие посиделки, после них много стеклотары остается», — эта идея показалась мне забавной.
Я поставила бутылки на балкон, и они позорным звоном обозначили мои намерения всем соседям.
— Этикетки надо смыть. В таком виде не примут, — раздался под балконом чей-то совет. Я перегнулась через перила второго этажа — «испанка» сидела на лавке. И никуда не думала уходить. — Их в ванну надо сложить, пусть отмокают, — посоветовала она снизу.
Я посмотрела на бутылки — одной мне не справиться. Да и не донести такую тяжесть до пункта приема.
— Поднимайся, — вполголоса сказала я, стесняясь соседей.
«Испанка» тут же исчезла в подъезде.
Когда с бутылками было покончено, у нас в руках оказалось целых десять рублей. Мы купили помидоры, докторской колбасы, сыр «Виола» и бананы. Оставили себе еще три рубля на такси.
В убранной квартире появился запах женского уюта. По дороге из магазина «испанка» сорвала с клумбы возле ЖЭКа несколько ярко-розовых петуний. И кухню украсил куций букетик в граненом стакане.
Как-то быстро выяснилось, что она умеет делать все, а я ничего. То, что касалось быта, вызывало во мне паническую растерянность. А «испанка», одного возраста со мной, старалась полностью избавить меня от рутинных хлопот, и у нее все получалось.
Ночью она спросила меня:
— Хочешь, я почитаю тебе Цветаеву?
— Конечно. А я тебе.
Полночи мы наперегонки хвастались друг перед другом знанием творчества великой поэтессы.
— А знаешь, в чем ее секрет? — задала я наивный вопрос девушке. — В каждом из ее стихотворений можно узнать своего мужчину.
— Или женщину, — договорила она.
На следующий день она поехала со мной в институт, а вечером на репетицию в театр. Сидела на последнем ряду, наблюдая за работой, и ждала, ждала, как преданный любовник.
Так продолжалось три дня.
— Тебе не лень таскаться со мною на репетиции? — спросила я ее на четвертый день.
— Если я тебе мешаю, то могу остаться дома. И приготовить ужин, — угодливо предложила «испанка».
На другой день я вернулась домой поздно, уставшая и взвинченная. В прихожей меня ожидал сюрприз. Вместо замызганного, свалявшегося, как старый лев, ковролина, было выстелено ядовито-зеленое покрытие с жестким искусственным ворсом.
— Что это такое?! — изумилась я, наступив на спортивный настил.
— Тебе нравится? — обрадовалась «испанка». — Это я сегодня на стадионе кусок отрезала и сюда притащила. Тебя же раздражало чернильное пятно, я так и не сумела его оттереть. Вырезала весь ковролин в прихожей и заменила на этот. Он не сотрется, износостойкий. Тебе правда нравится?