Указывать ей на ошибку не стоило, в состоянии сильного душевного волнения запросто прищемит диваном. Я поступила мудро — молча оделась и направилась к себе. По пути и обнаружила в кармане потерявшийся мобильник. Вернувшись назад, какое-то время с удовольствием наблюдала, как Наташка мучается с диваном, сдвигая по пути все, что поддавалось. Они с диваном в полном смысле изматывали друг друга. Нельзя было назвать эти поиски тщетными. Судя по отрывистым комментариям, вместо телефона подруга обнаружила легкий налет пыли. Хоть что-то! Но так и не заметила моего демонстративного противостояния в позе статуи Свободы с крепко зажатым в руке мобильником. Согнувшись в три погибели и крехтя от натуги, она планировала последовательность генеральной уборки. Иначе, зачем ей было предлагать мне немедленно притащить швабру, после чего поискать телефон в других укромных уголках своей квартиры.
Мобильник выдал призывную мелодию столь неожиданно, что я дернулась, он взмыл вверх и улетел куда-то за кресло. Сверху на него рухнули мои спальные принадлежности. Пока я под веселенькую мелодию вызова преодолевала искусственно созданные Наташкой препятствия, абонент прекратил дозвон. Разогнувшаяся подруга решила было прийти на помощь и преодолеть кресло наскоком, но застряла. Положение оказалось довольно опасным. Помнится, подруга жаловалась, что в начальных классах школы лучше всех делала ласточку, а вот на шпагат ей ни разу в жизни не удалось сесть. Даже в раннем гуттаперчевом возрасте. В данный же момент до достижения цели оставалось совсем немного, однако мучительное выражение лица говорило о желании немедленно отказаться от мечты. Жила себе спокойненько без рекордов и еще поживет.
Мобильник возобновил музыкальный трезвон, но было не до него. Звонить мог только Олег, сим-карта ведь у меня новая. Его извинения за бегство в Димкиной куртке могут и подождать, первоочередная задача — собрать воедино Наташку. Сама она боялась даже полноценно вздохнуть, еле слышно жалуясь на потревоженную пыль. Поднявшись в воздух, пылинки мелкими бесенятами злорадно оседали на ее плечах, безжалостно пригибая все ниже и ниже. Это ж тонны пылевых клещей…
— «Ох, нелегкая это работа из болота тащить бегемота», — подбадривала себя я, выбирая наименее травматичный подход к обеспечению спасательной операции. Наверняка эти бессмертные строки рождены практикой. Интересно, кого довелось выволакивать из трудного положения Корнею Ивановичу Чуковскому?
Звонок в дверь прозвучал тогда, когда я никоим образом не могла среагировать на него адекватно — поинтересоваться, кого принесло. Пытаясь пролезть к подруге, понадеялась на надежность стыковки дивана с креслом, под которым очередной раз веселился сам с собой мобильник. Кресло неожиданно подалось назад, застопорившись у стенки, а я рухнула в образовавшуюся расщелину. Как показалось, всеми своими коленками. Это уже потом дошло, что лицо и руки к ним не относятся. Наташка сдавленно пискнула, прошептала, что «унизилась» как минимум еще на полтора сантиметра.