8
Наташка родилась под счастливой звездой. Единственная ее потеря, да и то кратковременная, — дар речи. Менее существенная, чем моя нечаянная, но такая короткая радость, — разлетевшийся вдребезги кувшин. Не сразу выяснилось, что незнакомец — родной сын Прутковой. Благодаря сумасшедшему вторжению сыночка, мамочка едва не свела окончательные счеты с жизнью.
Скорее всего, я действовала в состоянии аффекта, поскольку память не сохранила ничего из того, что рассказывала позднее Наташка. Времени ее насильственного кратковременного полета в дверной проем хватило на то, чтобы она в полной мере оценила сложившуюся ситуацию. После удачного приземления под грохот угодившего в табуретку, а посему разлетевшегося на куски кувшина, она вскочила не хуже игрушки-неваляшки и с рычанием кинулась на мужика, барахтающегося на Прутковой в тщетной попытке освободить свою верхнюю половину тела от моей верхней половины. Судя по решительной недвижимости, я и сама не догадывалась, как там оказалась.
В самый ответственный момент, когда Наташка собиралась треснуть злодея по голове сковородкой, он отчаянно заблеял: «Ма-а-ма-ааа!!!» Рука подруги дрогнула, и честь принять первый, хотя и ослабленный удар этой железякой по дружескому плечу выпала мне… Вот на этом моменте я и очнулась, с трудом воспринимая доносившиеся из-под меня жалобные причитания парня, сулившего нам с Наташкой в будущем златые горы, если мы откажемся от намерения убить его и его мать. Потому как не за что.
— М-м-му-у-у… — промычала Наташка, пошевелила нижней челюстью, утерлась рукавом и, скосив глаза на отдельно лежащую сковородку, осторожно, прислушалась к своим ощущениям. Не знаю, что услышала, но дальнейшее выговорила внятно, хотя и не своим голосом: — Ты ж ее, можно сказать, сам угробил… Бли-ин. Не дышит…
Вновь обретенная способность говорить придала подруге мужества. Мигом раскатив нас в разные стороны, Наташка брякнулась на колени перед лицом Галины. Голос вновь обрел силу набата:
— Нож, придурок! Нож давай, у нее же удавка на шее! Торчавший в потолке нож, как нельзя кстати, свалился на осколок моей загубленной мечты, напомнив о себе конкретным звяканьем. Дальнейшие действия были слаженными и четкими. Представившийся нам своим именем Олег, не прерывая рассказа о своей замечательной матери, трясущейся рукой держал чайную ложку, с трудом протиснутую через колготочную удавку. Наташка уверенно и поэтапно перерезала ее ножом. Ни я, ни Галина не мешали. Мне, например, хватало мелкой, бездумной суеты — закрыть обе двери: одну коридорную, другую — в летнее помещение, расправить одеяло на диване, поставить на газовую плиту чайник, хлебнуть от волнения подсолнечного масла из бутылки, перепутав его с минералкой… Масло слегка озадачило, напомнив пору детства и юности, когда оно пахло по-настоящему, а я от него сдуру нос воротила.