К с трудом поднявшемуся с колен фараону подошел чади:
– Ваше величество, вы собирались посетить гарем… Женщины ждут.
Эхнатон чуть поморщился, настроение именно сегодня делить с кем-либо ложе пропало, но он вдруг подумал, что, возможно, эта ночь подарит ему наследника, и кивнул:
– Хорошо, пойдем.
Ночь не подарила наследника, но дала ему новую наложницу, совсем не похожую на Нефертити и тем ценную.
Когда пер-аа наконец появился в гареме, большинство женщин уже либо клевали носами, либо откровенно спали после тайком выпитого и съеденного. Одна Кийе оказалась бодрой и собранной. Мало того, она не стала ни падать ниц перед пер-аа, ни вообще как-то кланяться ему. Кийе смело направилась к бредущему шаркающей походкой (тоже сильно устал) фараону, а приблизившись, смело глянула ему в глаза со словами: «Как я тебя ждала!» – и… обняла Эхнатона за талию, что полагалось делать только жене.
В первое мгновение тот обомлел от такой вольности, но грудь женщины, прижатая к его руке, коснувшееся ноги бедро, ее откровенный взгляд подействовали возбуждающе, фараон откликнулся на женский зов. Он тоже обнял наложницу и кивнул чади:
– Пусть остальные отправляются спать, уже поздно.
Таким неожиданным поступком Кийе заполучила фараона к себе на ночь, дальше следовало сделать, чтобы эта ночь не стала последней. Она все продумала до мелочей. Подкупленные служанки разведали, какова Нефертити, и Кийе решила быть совершенно иной. Царица тонкая и хрупкая? Значит, надо обратить внимание пер-аа на свои стати – полную грудь и широкие бедра, не может быть, чтобы за столько лет ему не надоели кости, обтянутые кожей! Царица послушна воле мужа на ложе? Значит, Кийе должна быть тигрицей, которой послушен мужчина, даже если этот мужчина фараон!
Ей все удалось, уставший за день Эхнатон даже слегка опешил от такого напора и поддался воле наложницы. В ее комнате фараон прилег на ложе, все еще не особо желая близости ни с кем, но Кийе все взяла в свои руки. Она не стала ложиться, повинуясь его жесту, наоборот, подошла и остановилась у края. Глаза женщины впились в его глаза. Привыкший, что обычно все опускают свои под его взглядом, Эхнатон был изумлен и загипнотизирован чуть раскосыми очами Кийе. А та спокойно сбросила тончайшее покрывало, которым укуталась, и осталась перед ним нагой.
Нагота ни для кого не удивительна, но прямо перед глазами фараона оказалась крупная грудь с выпирающими сосками. Проследив за направлением взгляда пер-аа, Кийе наклонилась и, слегка качая грудью, поводила соском по его губам. Одновременно наложница оседлала фараона. От неожиданности Эхнатон не воспротивился, да и чему противиться, если приятно? А наложница не теряла времени, она положила его левую руку на вторую грудь, а правую себе на не менее пышные ягодицы. У фараона взыграло ретивое, дальше помогать уже не было нужды.