Но главное – в глазах Кийе не было ничего, кроме желания угодить фараону. Эхнатон умен, очень умен, ему нельзя просто угождать, быстро надоест. Но говорить об этом глупышке, рвущейся опередить Нефертити, Эйе не стал. Если сама не поймет, что, кроме крупной груди, толстого зада и пухлых щек, Главной царице не мешало бы иметь еще и голову на плечах, то втолковать никто не сможет. Нефертити Эхнатона любила по-настоящему…
Эйе вдруг вздрогнул от этой мысли. Почему «любила»? А теперь? Что-то сломалось в царице, если она забыла природный такт и умение подобрать подход к своему ой какому непростому мужу. Что теперь будет? Эйе почувствовал, как засосало под ложечкой от предчувствия крупных неприятностей.
Кийе стала женой, царицей, пусть не Главной, всему свое время. Но это была не единственная радость, она уже знала, что беременна. Боясь спугнуть свое счастье и выдать удовольствие, женщина пока молчала. И только после недели просрочки позвала к себе лекаря.
Пенту низко склонился перед бывшей наложницей, а ныне царицей:
– Что беспокоит царицу, да будет твое имя вечно?
– Не беспокоит, я рада. Тебе нужно только посмотреть, не ошиблась ли. И кто родится.
Если честно, то внутри Пенту боролись два чувства: с одной стороны, он радовался доверию новой царицы, с другой – было жаль Нефертити. Если эта толстуха родит сына, то красавице Нефертити придется уступить свое место Главной царицы. Но это же наводило на размышления: не пора ли сменить хозяйку?
Он склонился еще ниже.
– Для этого мне будет нужно посмотреть в глаза… – он едва не сказал по привычке «Прекрасной», но вовремя сумел остановиться, пытаясь понять, как ему именовать Кийе, – Вашему величеству. – Решил, что хуже не будет.
– Смотри.
Ответственный кусочек радужной оболочки глаза действительно стал желтым, подтверждая, что царица беременна.
– А еще мне будет нужна утренняя моча Вашего величества.
– Завтра получишь. Когда будешь знать?
– Когда прорастут посевы.
– Какие посевы?
– Я полью ею посеянные семена и по тому, что прорастет раньше, буду знать, кто родится.
– Ты всегда знал с царицей Нефертити?
– Да, знал, но царица старалась не интересоваться.
– А пер-аа?
– Тоже не всегда. Он уже смирился с рождением дочерей.
– Я рожу сына!
Что мог ответить царице лекарь? Что это ни от нее, ни от него, ни даже от пер-аа не зависит? Он предпочел промолчать.
Хотя о беременности царицы доложил Эхнатону в тот же день. Фараон вскинул глаза:
– Ты уверен?
– Как в том, что вижу перед собой Единственного. Да и сама царица почувствовала это раньше, чем обратилась ко мне.