Правители обменялись дарами и заверениями в дружбе, и жизнь в Ахетатоне вернулась в прежнее русло. То есть Нефертити по-прежнему жила одна, а фараон все больше времени проводил с Кийе. Рядом с новой женой Эхнатону было куда вольготней, чем с Нефертити.
Нет, Неф никогда ничего не требовала, но он чувствовал себя обязанным соответствовать ее ожиданиям, а значит, быть умным, терпимым, добрым, ласковым, любящим… самым лучшим. Это оказалось очень тяжело, но обмануть любимые глаза фараон не мог. Эхнатон много лет из кожи вон лез, чтобы не разочаровать драгоценную жену, и теперь просто радовался, что может позволить себе совсем иное.
Кийе не требовались его ум или такт, она не нуждалась в его духовных исканиях или размышлениях, не ожидала особо утонченных ласк, признаний в любви или нежности. Для этой жены было вполне достаточно простого спаривания по ночам и возможности жить царицей, когда у ног ползали придворные, слышались слова восхваления и восхищения.
Нефертити с ужасом замечала, как меняется и нрав самого Эхнатона, и порядки, некогда заведенные в Ахетатоне. Уходили простота и душевность, на смену им возвращались ранее привычные при дворе лесть и ложь. Фараон словно устал, его фигура обмякла, опустились веки, взгляд не блестел восторгом и надеждой, как раньше.
Это замечала не одна опальная царица, ужасались многие искренние сторонники Эхнатона. Неужели женщина рядом способна так повлиять даже на сына самого Атона?! Получалось, что да. С Нефертити Эхнатон тянулся вверх, а рядом с Кийе просто плыл по течению, опускаясь при этом все ниже. Ахетатон притих в ожидании своего конца.
Причин было несколько: многолетнее нежелание фараона заниматься делами, его доверчивость по отношению ко многим обманщикам привели к ухудшению положения повсюду. Казна больше не пополнялась золотом из подвластных земель в прежнем количестве, а то, что в ней было, быстро тратилось. Ничего не изменил и приезд царицы-матери Тийе два года назад. Фараона интересовал только Атон и сам Ахетатон. У многих прозорливых царедворцев зачесались пятки от желания поскорее покинуть город, особенно теперь, когда фараон попал под влияние Кийе.
У Эхнатона почему-то росло раздражение, дело было не только и не столько в болезни. Что-то шло не так, а что именно, он не понимал. Он, Владыка Обеих Земель, сын Атона, тот, чьего слова достаточно, чтобы посреди пустыни вырос великолепный город, воплощение бога на земле… вовсе не был счастлив, построив этот город!
В Ахетатоне он изначально поделил свою жизнь надвое, как и сам дворец. В одной части, официальной и торжественной, он был всесильным правителем, в другой – жилой и уютной – просто любящим мужем и отцом. Что не так? В семье разлад, Нефертити из дворца ушла, и счастливой семьи больше нет. Эхнатон старательно гнал от себя мысль, что сам же и прогнал бывшую любимую жену.