Всеволода Алексеевича он просто обожал. Можно сказать, был влюблён в него, как маленькая девочка в киноактёра – платонически, пылко, неистово…
– Никогда не женюсь!!!
Кажется, это был один из тех редких дней, что у нормальных людей именуются «выходными». И у Северного не случилось никакой «сверхурочной» оказии. Он лежал на диване с книгой, но Соколову дверь открыл. Он любил своего молодого друга.
– Отчего же ты никогда не женишься? – лениво поинтересовался Всеволод Алексеевич. Сам он никогда и никому, включая себя самого, подобных заявлений не делал. Просто не женился. Как-то так.
– Все бабы – дряни!
– Какое свежее наблюдение! – Северный вытряхнул из пачки сигаретку и вытянул длинные ноги. – Что случилось?
– Случилась гонорея! У меня!!! У выпускника медицинского вуза, у почти уже топ-менеджера… Осталось подсидеть там одного, не важно… Он и так идиот. Сам спалится… Случилась гонорея!
– У идиота? – ехидно поинтересовался Северный.
– Нет, не у идиота. У меня! – Соколов запнулся. Хихикнул. – Да, я тоже идиот. Я трахнул какую-то тёлку в поезде.
– Романтика! – съязвил Всеволод Алексеевич.
– Сева, я трахнул её не просто в поезде, в поездном туалете! Я трахал тёлку в сральне паровоза! О-о-о!!! – завыл Сеня и схватил себя за волосы так сильно, как будто хотел содрать скальп.
– Виски, как я понимаю, тебе не предлагать? – уточнил Северный.
– Смеёшься, да? Издеваешься? Ты представляешь, что такое гонорея, а?! Это бесплодие, стриктуры уретры, сепсис, в конце концов!!! – Сеня упал на колени и стал биться головой о толстый ковёр. Не слишком сильно, но, как всегда, вполне искренне.
– Ты что, не собираешься её лечить? – спокойно спросил Северный, вернувшись на диван со стаканом виски и взяв в руки книгу.
– Собираюсь, конечно! Я её уже лечу – вот, посмотри схему. Там всё правильно? Ты же действующий врач, а я врачом-то так никогда и не был толком, интернатура по терапии не в счёт.
– Сеня! – Северный и не подумал отложить книгу и стакан. – Я не венеролог. И даже не уролог. Я, Сеня, судебно-медицинский эксперт. Мои «пациенты» как-то не слишком беспокоятся на предмет своего мочеполового здоровья. Равно как и нездоровья.
– Да? – совершенно серьёзно переспросил Сеня, неуверенно глядя то в бумажку с расписанной ему схемой лечения, то на Всеволода Алексеевича.
– Друг мой, ты уверен, что у тебя всего лишь острая гонорея, а не, к примеру, третичный сифилис? Потому как первая, насколько я помню, на интеллект особо не влияет, в отличие от второго.
– Сева, но что же делать, что же делать?!! – возопил Соколов с ковра, на коленях подполз к дивану и, обессиленно прислонившись к нему спиной, заплакал.