– Мать.
– А еще?
– А кто еще? – удивилась женщина.
– Отец ребенка, – подсказал Китайгородцев.
– Сама она. Без мужа.
– Неужто не приходил?
– Нет. Я не помню. Наверное, не приходил.
– И неизвестно, кто он?
– Можно посмотреть, – сказала врач. – В карте Потаповой. Там может быть. Если она давала сведения, конечно.
Вопросительно посмотрела на гостя. Китайгородцев благосклонно кивнул, в глубине души приятно удивляясь тому, как легко ему здесь все удается. Врач тотчас зашуршала бумагами.
– Вот, – сказала она. – Есть сведения. В графе «отец»: Шаров Геннадий Алексеевич.
– Кто?! – не сдержал изумления Китайгородцев.
– Шаров, – упавшим голосом повторила врач, словно на ней была вина большая.
Гена Шаров, год продежуривший на воротах проскуровского имения и недавно участвовавший в вооруженном нападении на жену Проскурова и ее ребенка, был гражданским мужем Люды Потаповой. И никакой он не торгаш, как предполагала мать Потаповой, хотя действительно на рынке обретался год назад. Не торговал он там, а был охранником. А так все совпадает.
* * *
Проскуров был чернее тучи. Он сидел за столом в своем кабинете и выглядел так, как, наверное, выглядит бизнесмен, только что узнавший о том, что он разорен и впереди – ничего обнадеживающего.
– Кто это раскопал – про Шарова? – спросил Проскуров.
– Вот он, – кивнул на присутствовавшего в кабинете Китайгородцева Хамза.
Проскуров посмотрел на Китайгородцева тяжелым взглядом.
– Девка эта где? – спросил Проскуров.
– Она сейчас в больнице, – доложил Хамза. – Под присмотром.
– Есть предложения – как с нею быть?
– Ментам ее надо отдавать, – уверенно сказал Хамза.
Тогда и его Проскуров одарил недобрым взглядом.
– Она связана с Шаровым, против Шарова возбуждено уголовное дело, – пояснил Хамза. – Так что закроют ее надежно, на все время следствия. И разговорят, конечно. Пусть лучше милиция этим занимается, чем мы.
– А мы-то что? – не понял своего счастья Проскуров.
– Если мы ее раскручивать начнем, можем под статью попасть. Самоуправство, незаконное лишение свободы…
– Все равно ее уже закрыли, – напомнил Проскуров. – Пусть даже и в больнице.
– Пока что все законно, – сообщил Хамза. – Женщина почувствовала недомогание, вызвали «Скорую», было принято решение о госпитализации, сейчас она под присмотром врачей, и ей уже лучше… Но долго так продолжаться не может.
И получалось, что сдать ее милиции придется. По выражению лица Проскурова можно было понять, что лично он поступил бы иначе. Возможно, что «закатать в асфальт» – это не такая уж неправдоподобная страшилка из баек про злобных отморозков, вдруг подумал Китайгородцев. И счастье Люды Потаповой заключается в том, что раньше Проскурова о странных превратностях ее судьбы узнали Хамза и Китайгородцев, и это дополнительная гарантия того, что она не исчезнет бесследно.