В жизни так бывает: как только что-то вспомнишь – так оно к тебе в реальности и явится.
Мне позвонила Светлана. Услышав ее голос, я непроизвольно посмотрел на часы. Три.
– Ты почему не спишь? – сказал я удивленно.
– Женя, ты приехать можешь? – спросила Светлана с тем неестественным спокойствием в голосе, которое обычно свидетельствует о шоке, в котором пребывает говорящий.
– Что случилось?! – всполошился я, уже угадывая недоброе.
– Тут ужасные вещи, Жень, – сказала Светлана все тем же бесцветным голосом. – Женщина в белом платье. Ты не представляешь, какой это ужас.
* * *
Я гнал машину с такой скоростью, что те автомобили, которые я обгонял на ночной дороге, казались припаркованными на обочине. Они стояли, а я ехал. Сто километров я преодолел минут за тридцать пять.
Дом Светланы был освещен и ярок, как новогодняя елка. Все окна светились – ни одного затемненного оконного проема. Так бывает только в двух случаях: в дни праздника и в дни большого горя. Праздником сегодня тут и не пахло.
Входная дверь была заперта. Я постучал. Суматоха в доме. Потом появилась перепуганная Светлана. Более-менее она еще держалась, пока открывала мне дверь, но едва я вошел, Светка бросилась ко мне и вцепилась мертвой хваткой. Так, наверное, хватается за своего спасителя утопающий.
– Колодин! – скулила она, и это больше было похоже на истошное мяуканье перепуганной насмерть кошки.
– Все, я уже приехал, – успокаивал я ее, но мои слова ничего сейчас для нее не значили.
В доме я нашел Никиту. Он был бледный как полотно. Или как белое платье той женщины.
– Ты видел ее? – спросил я.
Он закивал в ответ, и казалось, что это голова у него беспомощно трясется, как у дряхлого старика, уже не властного над собственным телом. Мне их обоих придется успокаивать. Иначе не будет никакого толку.
– Никита, – сказал я с мягкостью имеющего богатую практику доктора, который помогал больным в гораздо худших ситуациях, – ты постарайся взять себя в руки. Хорошо?
– Я вп-п-полне, – доложил он.
У него зуб на зуб не попадал. Был бы он постарше, я бы сейчас влил в него стакан водки и минут через десять уже имел бы вполне адекватного собеседника. А так придется не медикаментозными методами действовать, а одним лишь гипнотизирующим трепом его к жизни возвращать.
– Ну чего ты трясешься, – попенял я ему ласково. – Я тоже эту тетю наблюдал и до сих пор жив, как видишь.
Я постыдил его еще немножко, и он постепенно стал оттаивать.
– Ты мне расскажи, как дело было, – попросил я.
Он что-то замычал в ответ. Тяжело мальцу формулировать мысли. Сплошной хаос в кучерявой голове. Я решил ему помочь, задавая наводящие вопросы.