— Ну, Рагир, точно закажу шесть благодарственных месс за твое здоровье! — весело подпрыгивал коротышка Антис, капитан по кличке Святоша, второй из пошедших в рейд в консорте с Морриганхом.
Этот бывший настоятель монастыря лишился всего и угодил в ссылку за море за какие-то неведомые грехи — то ли за неподобающий интерес к молоденьким послушникам, тот ли за столь же неподобающий интерес к монастырской казне.
— Как ты это все смог провернуть?
— Да так, — усмехнулся Рагир, — потолковал тут кое с кем, что они сделают вид, будто обороняются, а мы — что взяли ужасно жестоким штурмом этот курятник…
— Ну, ты ловок, слава Эллу! — Антис осенил себя святым знамением, и Рагир повторил за ним.
Йунус удивленно посмотрел на своего вожака, но потом, подумав, сделал то же самое.
Рагир лишь пожал плечами, глядя на душевные муки соратника.
Сам он давно уже без напряжения поминал Элла и всяких святых, тех, кого прежде звал язычниками и неверными.
Как говорят сами фаранджийцы: в чужой монастырь не ходят со своим уставом. К тому же — у него теперь иной владыка.
А крещенных танисцев хватает, что в Эгерии, как их ни прижимают, что по другую сторону Неретейских гор и даже за морем. В конце концов, прежде немалая часть его соплеменников придерживалась именно этой веры, пока с востока не явились полчища всадников под синим знаменем с серебряной луной.
Слава… Эллу, тут в Дальних Землях никто с тебя не потребует свидетельство о крещении, а даже и потребуют — найдутся те, кто его охотно продаст.
И вообще, Рагиру очень нравились строки великого хойделльского поэта Вальгима Вальгера, слышанные в одном из кабаков Кадисты:
За веру пусть осел безмозглый бьется,
Кто ж правильно живет — не ошибется!
К ним подбежал Маноло, чуть склонив голову, попросил у Рагира внимания.
— Ну? — осведомился корсар, отойдя на дюжину шагов. — Как тот человек поживает? Он еще может пригодиться…
— Я… — нерешительно начал эгериец, — скажите, капитан, этот Готье был очень вам нужен?
Морриганх отметил, что матерый головорез-эспадачин явно смущен и растерян.
— Что там, не тяни! — буркнул маг. — Наши ребята успели его прирезать?
— Нет, капитан… Он это… сам себя порешил. И всех своих — жену, дочек, даже кошку зачем-то. Я прихожу, а их уже мухи едят. Это ведь точно не наши, — зачастил Маноло. — Прямо во сне, видать. Они в кроватях — горло перехвачено у всех, да чисто так, в один удар — так и атаману моему прежнему, старому Барбариго бы не сработать. Не наши, наши бы девок не стали… сразу. А он прямо во дворике… Кишки себе выпустил, покруче, чем хэйянец. Кордом, три раза по брюху до рукояти, вот…