* * *
Телохранитель Китайгородцев:
Кажется, я разгадываю загадку характера Марецкого. Раньше мне приходилось иметь дело с людьми совсем другого склада ума, уклада жизни. Других интересов и устремлений. Телохранителя нанимает только тот, у кого есть деньги на персонального охранника. А эти деньги имеет только тот, кто их зарабатывает (или ворует, но дело сейчас не в терминах). Словом, он предприниматель или банкир. Я в предыдущие годы насмотрелся на этих людей предостаточно. Они отличались друг от друга возрастом, внешними данными, уровнем образования, отношением к окружающим, привычками, слабостями, любимыми анекдотами, автомобилями, семейным положением, болезнями, местом проживания, но было то, что всех их объединяло. Это отношение к жизни. Окружающий мир представлялся им сложным и полным опасностей, где невозможно расслабиться ни на мгновение. Происки конкурентов, сорванные сделки, падающий рубль, растущий рубль, котировки акций, новый закон, новый премьер, визит налоговой полиции, выброс компромата, ценовые войны, новые тарифы, арбитражный суд, сюжет теленовостей – киллер застрелил известного предпринимателя, секретарша попалась на стукачестве, цены поднялись, цены упали, топ-менеджеры перегрызлись между собой, судебный иск – каждодневная череда событий, каждое из которых может закончиться инфарктом, приговором суда или потерей бизнеса, который тебя не только поит и кормит, но и является делом всей жизни. Поэтому ни минуты расслабленности. Полнейшая мобилизация. На войне как на войне. Вокруг враги. Жизнь необустроена и неуютна. Все очень скверно.
Поэтому мне так сложно привыкнуть к Марецкому. Он или не знал, или не хотел знать, что порой жизнь – действительно скверная штука. Казалось, он об этом даже не догадывается. Марецкий просто жил. Ни с кем не боролся. В мире, в котором он вращался, жить было легко и весело. Там лились рекой вино и музыка, женщины были прекрасны, а их наряды великолепны; там мужчины кутили и делали это исключительно для собственного удовольствия, а не для того, чтобы скрыться хотя бы ненадолго от проблем. Там часто не было любви, но зато не было и убийственной ненависти, а если любовь все-таки случалась, то она сгорала столь же стремительно, сколь и вспыхивала, никто особенно не расстраивался, поскольку праздник бесконечен. Ниоткуда не ждешь опасности. Просто не подозреваешь о ее существовании. Потому что какие же опасности на празднике? Лишь нескончаемый фейерверк…
* * *
Уже в самолете, когда они летели в Киев, Марецкий сказал Китайгородцеву: