– Серебристый «мерс» на хвосте! – подсказал Костюков.
Теперь скорость увеличивать бесполезно. Потому что в случае с «Опелем» была своего рода проверка. Так бывает: автомобиль настигает впереди идущую машину и повисает на хвосте. Никаких дурных намерений у нечаянного преследователя нет. Чтобы убедиться в этом, достаточно лишь значительно увеличить скорость. «Преследователь» сразу же отстает, потому что впереди машины идут с таким превышением разрешенной скорости, что ясно: он доедет только до ближайшего поста. А с этим «Мерседесом» совсем другая история. Ему вожжа под хвост попала, и в отрыв уйти он не даст, будет состязаться, проверяя, у кого машина мощнее. Играть с ним в догонялки бесполезно. Да Китайгородцев и не собирался. Он дождался момента, когда «мерс» приблизился по правой полосе, пошел параллельным курсом (уже было видно азартное лицо вихрастого веснушчатого парня, сидевшего за рулем) и показал парню через стекло пистолет. Водителю «Мерседеса» сразу разонравились эти догонялки, он поскучнел лицом и сбросил скорость. Он все отставал и отставал. Вот его уже обошел какой-то «жигуль», и Китайгородцев понял: соперник спекся. Не выдержал. Не боец.
* * *
Из особняка они смогли выбраться только поздним вечером. Китайгородцев сидел в кресле у камина, в котором по просьбе Марецкого развели огонь – специально для гостьи, как вдруг наверху послышался шум, и на галерею вышел Марецкий.
– Толик! Едем в город!
Таким тоном раньше велели запрягать лошадей. Появлялся молодой барин и отдавал распоряжения.
Похоже, что он сейчас был абсолютно счастлив. И немного пьян. То ли от любви, то ли от шампанского, которое подавалось в спальню по требованию Марецкого.
В город так в город. Фройляйн впервые в России, и, понятно, без ночной прогулки по Москве не обойтись. Китайгородцев заранее был к этому готов. Машины стояли во дворе. А люди только и ждали сигнала.
Отправились на двух машинах. По Ленинградскому проспекту, по залитой огнями Тверской, мимо Большого театра, через Лубянку к гостинице «Россия». Тут оставили машины и пешком отправились на Красную площадь. Вид кремлевских башен и собора Василия Блаженного привели Патрицию в неописуемый восторг. Россия, прежде виденная ею только на фотографиях, вдруг материализовалась. Еще сегодня днем Патриция была дома, в Германии, а сейчас шагала по брусчатке Красной площади, и от осознания этого факта она испытывала некоторое потрясение – удел каждого впечатлительного путешественника, за короткий срок преодолевшего тысячи километров и несколько часовых поясов.