На Красной площади они фотографировались. Марецкий взял Патрицию на руки. Она смеялась и целовала его, а он что-то говорил ей по-немецки. Китайгородцев не чувствовал ни игры, ни фальши – двое влюбленных встретились, и им хорошо. И принцесса, хотя носит джинсы, все же настоящая, да и принц – хоть куда. Правда, он купил себе фальшивое дворянство, но разве его вина, что предки были землепашцами и до графского титула не доросли, зато теперь можно исправить историческую несправедливость. Вот женится он на этой смешливой немке и войдет в круг избранных. Китайгородцев теперь понимал, почему Марецкий поверил в фальшивку, за которую заплатил без раздумий, то есть не поверил, конечно, а сделал вид, что не заметил несоответствий в генеалогической схеме. Ему это мифическое дворянство нужно было как воздух, он без него жить не мог. Марецкий, кажется, действительно был влюблен в эту рыжую, а фальшивое генеалогическое древо являлось для него своеобразным пропуском, отворяющим двери в рай. Попробуй-ка убеди этих чванливых и осторожных бюргеров отдать свою дочь замуж за неизвестно откуда взявшегося русского. А дворянство было клеймом, свидетельствующим о качестве товара.
* * *
Статс-секретарь Российского общества дворян восседал за массивным, антикварного вида столом, на зеленом сукне которого была выставлена небольшая коллекция столь же старинных, как и сам стол, музейных экспонатов. Пресс-папье. Чернильный прибор из зеленого малахитового камня с потускневшей от времени бронзой. Подставка для карандашей с двуглавым орлом и едва различимой надписью по нижнему кантику: «Эрихманъ и Кo». Папка для бумаг, сильно потертая и тоже с двуглавым орлом. Хронометр с фигурными стрелками.
– Нуте-с, – сказал статс-секретарь, – и что же вас, сударь, к нам привело?
У него были роскошные усы, сразу же переходившие в бакенбарды, что делало его похожим на только что вышедшего в отставку кавалерийского офицера, который ни выправки своей еще не потерял, ни привычек службистских, но постепенно все-таки становился помещиком – уже появились в движениях и речи какая-то расслабленность и благодушная ленца, выдававшие настоящего барина.
– Я насчет дворянства, – сказал Костюков. – Быть членом Дворянского собрания. Ну, титул, в смысле.
– Вам нужно подтверждение титула, – понимающе произнес статс-секретарь.
– Да. Чтобы как у всех.
С висевшего за спиной у статс-секретаря портрета на очередного соискателя дворянского титула с подозрением смотрел последний русский император Николай II.
– Вам известна ваша родословная? – спросил статс-секретарь.