Полилась музыка. Ансамбль играл классику. Легкий ветерок подхватывал мелодию и на своих невидимых крыльях уносил ее вдоль реки. На палубе был накрыт стол. Стиль «а-ля рюс». Обилие рыбных блюд в различном исполнении. Много черной и красной икры. Много водки. Официанты, крепко сбитые ребята, одеты в красные рубахи навыпуск, черные брюки и скрипучие хромовые сапоги, начищенные до зеркального блеска.
Гостей было немного, всего несколько человек из числа самых близких друзей Марецкого, и из-за небольшого числа участников действа палуба казалась пустынной.
Инна Марецкая опоздала на пятнадцать минут. Марецкий не нервничал. Спокойно беседовал с Патрицией и пил шампанское, когда к пристани примчались два огромных черных внедорожника с затемненными стеклами. Первым из затормозившей машины выскочил Евдокимов, распахнул заднюю дверцу. Марецкая была одна, без спутника, сопровождали ее трое телохранителей. Один остался у машин, двое других вместе с Марецкой поднялись на борт. Следом за ними спешил евдокимовский представитель, тот самый, который встречал у трапа Китайгородцева. Он что-то говорил Евдокимову. Тот хмурился.
– Моя сестра, – сказал Патриции по-немецки Марецкий. – Сейчас я тебя с ней познакомлю.
Две женщины встречались впервые. У Марецкой был оценивающий пристрастный взгляд, а Патриция смотрелась оробевшей вдруг девчонкой, и Китайгородцев обнаружил, что напоминает ему эта сцена. Так невеста знакомится с будущей свекровью. Позже отношения между ними могут сложиться как угодно, но при первой встрече – только робость, чувство неловкости, боязнь сделать что-то не так.
– Здравствуйте, – сказала по-русски Марецкая. – Я очень рада вас видеть.
Марецкий перевел. Патриция, смущаясь, поздоровалась и тоже сказала, что очень рада этой встрече. И опять Марецкий переводил, на этот раз уже с немецкого. Кажется, взаимное незнание языков должно было помочь женщинам избежать неловких ситуаций. Чем меньше говоришь, тем меньше шансов попасть впросак.
Музыканты заиграли что-то веселое. Теплоход отошел от причала. Официанты зажгли на столах свечи, в которых сейчас не было никакой другой надобности, кроме как создание атмосферы – романтичной и уютной. Марецкий всех пригласил к столу. Инна и Патриция сели рядом с ним – одна по левую руку, другая по правую.
За спиной Китайгородцева вдруг вынырнул Евдокимов.
– Что там за история с официантами? – осведомился он голосом будничным и почти равнодушным.
– Начальство мое что-то заартачилось, – пожал плечами Китайгородцев. – Без проверки, мол, говорят. Надо бы подстраховаться.