— Я почти поверил вам, — произнес Рамон, в конце концов.
— Но я действительно так думаю!
Ей было очень нужно, чтобы он поверил в это. Если не поверит, то все пропало.
— Я надеюсь, вы все-таки поверите мне.
Эстрелла сделала паузу, надеясь, что Рамон, наконец-то, заговорит и возьмет инициативу в свои руки. Она дала ему достаточно времени.
Но Рамон ничего не сказал. Он просто сидел, смотрел в упор на нее и ждал. Ждал, пока ее нервы не выдержали этой тишины, и она начала ерзать в кресле.
— Мой отец не должен был ставить вам таких условий, какие бы причины у него на то ни имелись. А я должна была прямо сказать вам, что знаю, вернее, догадываюсь о его планах.
Эстрелла болтала всякую ерунду и сама это прекрасно понимала, но не могла заставить себя остановиться. Молчание Рамона так влияло на нее, что ей необходимо было говорить хоть что-нибудь, чтобы заполнить возникшую паузу.
— Я с самого начала обязана была это сказать.
— Но не сказали.
— Нет.
— Почему?
На этот вопрос Эстрелла не могла ответить даже самой себе.
— Я… — попыталась она начать, но нервы сдали, и в голове не осталось ни одной мысли.
И вместо того, чтобы подумать и дать какой-нибудь вразумительный ответ, она взяла бокал и допила вино.
— Я бы предпочел, чтобы вы не напивались, Ї сухо прокомментировал Рамон. — Вряд ли моим делам с вашим отцом сильно поможет, если я привезу вас домой в невменяемом состоянии.
— Я не пьяна! — с негодованием воскликнула Эстрелла, почувствовав, как жар стремительно заливает ей щеки.
— Не совсем, конечно… Но если вы будете так много пить и дальше, то рано или поздно это случится. Итак, скажите мне, что такого ужасного вы собирались мне сказать, что вам пришлось слегка напиться, чтобы начать разговор.
Что ж, если она слегка опьянеет, ей будет легче сказать этому мужчине, что ей никак не удается выбросить его из головы. Что она мечтает о нем каждую ночь, и его образ преследует ее днем.
Но разве признаешься в этом, когда он смотрит на нее так холодно, словно оценивая каждый ее жест и каждое слово, которое она произносит.
Вконец растерявшись, Эстрелла поставила бокал на стол и уставилась на него, не в силах поднять глаза на Рамона.
— Итак, донья Медрано? — настойчиво спросил Рамон.
Намеренно подчеркнутое слово «донья», заставило ее поднять голову и импульсивно воскликнуть:
— Вы прекрасно знаете, с чего началась эта история! Все вокруг в курсе, почему мой отец играет в эти игры! И почему он пытается заставить людей жениться на мне. И вы тоже, наверняка, не раз слышали об этом. Ведь именно вы привели Карлоса в наш дом.