«Не думайте, что я буду довольствоваться объедками со стола Карлоса Перея». Его обидные слова тогда ранили ее гораздо больше, чем злоба, с которой он это сказал. Сейчас, глядя в его холодное лицо, она увидела то же ослепляющее презрение.
— А, вот о чем мы говорим, об этом Перее. Мне было любопытно, когда же мы доберемся до сути. Вы хотите меня убедить, что Карлоса Перея никогда не было? И что вся эта история вымысел?
О, как она хотела, чтобы так оно и было!
— Нет, — пробормотала она. — Я не собираюсь утверждать это. Карлос был.
— Так вы собираетесь объяснить мне, почему вы набросились на женатого мужчину и как вы соблазнили его, после чего он бросил жену с тремя детьми ради вас?
— С двумя. Детей было всего двое, — пробормотала Эстрелла.
— А вы думаете, что есть какая-то разница?
— Я так не думаю.
Ничто не облегчит ее совесть. И ничто, казалось, не вернет ей доброе имя и репутацию.
Внезапно Рамон поднялся с дивана, как будто не мог больше находиться рядом с ней.
Ї Вряд ли для вас имело значение, что жена и дети ждали его дома. И то, что он разбил их сердца, побежав за вами. Вас это нисколько не волновало. Вы получили, что хотели, и вас не интересовало, что это будет стоить другим.
Упасть еще ниже было просто невозможно. Она никогда не чувствовала себя такой униженной, как сейчас. Даже когда узнала правду про Карлоса, она не чувствовала себя такой жалкой, такой испорченной, как в этот момент.
Эстрелла больше не могла выносить подобных мук. Она встала, заставив себя высоко поднять голову, и с вызовом посмотрела ему прямо в его глаза.
— Все было совсем не так, сеньор Дарио!
К ее радости, она, наконец, справилась со своим голосом, он перестал дрожать.
— Все было совсем по-другому! Но я понимаю, что вы не поверите моим словам! Я, честно говоря, думала, что вы другой, но, кажется, ошиблась. Вы такой же, как все остальные, как мой отец…
— Черт побери, нет!
Она, кажется, задела его! Рамон пришел в бешенство. Его серые глаза горели, ноздри раздувались, и белые отметины выступили вокруг носа и рта.
— Да, черт возьми! — накинулась она на него. Вы очень похожи на него! Вы видите только то, что хотите видеть, и верите в то, во что хотите верить. Вы даже не попытаетесь узнать правду!
— О какой правде вы говорите? Что вы хотите этим сказать?..
— Ничего, кроме «Спокойной ночи».
Эстрелла схватила сумку, сжав ручки так сильно, что костяшки ее пальцев побелели.
— Спокойной ночи, сеньор Дарио, — проговорила она сквозь зубы. — Спасибо вам за вино. Мне, наверное, нужно сказать, что все было очень мило, но предпочитаю не лгать.