Глаза у капитана Боша вдруг стали узкие-узкие, словно щелочки, и этими щелочками он в упор глядел на Белла.
— Что ж, тут, как говорится, каждый сам себе хозяин. И нечего лезть с советами…
— Вы поможете мне с письмом, сэр?
— Конечно, — ответил Бош, и Белл повернулся, чтобы выйти.
— Да, кстати, Белл, — сказал вдруг ротный, когда Белл был уже на пороге. Сержант обернулся и увидел в руках у ротного какие-то бумаги. — Это я вчера получил. Для вас. А задержал только потому, что хотел сперва все завизировать. Теперь все готово, и вы можете ознакомиться. Думаю, что сейчас вполне подходящий момент.
Это приказ о производстве вас в первые лейтенанты. — Все это Бош произнес умышленно ровным, бесстрастным голосом и все же не смог удержаться, слегка выделив слово «первые» [19]. И даже слегка улыбнулся.
— Да что вы! — удивился Белл, чувствуя себя ужасно глупо. Улыбка на лице капитана стала тире.
— Как видите! Думаю, что вы не откажетесь. Во всяком случае, я уж тут написал, что приказ вам объявлен и вы подтверждаете согласие.
— Я хотел бы немного обдумать это.
— Разумеется, — сразу согласился ротный. — Сколько вам буде: угодно. Сегодня у нас с вами необычный день. Вон сколько сразу на голову свалилось. Так что думайте. Обо всех своих проблемах. Потом поговорим.
— Спасибо, сэр.
Выйдя из палатки, Белл отправился к тому бревну, на котором сидел, перечитывая письмо. Неужели она так все точно рассчитала? Все обдумала и взвесила? И написала письмо, заранее зная, как он отреагирует… Не исключено… Она ведь его отлично изучила, знает, как с ним дела делать. Тут уж ничего не скажешь. Да ведь и он ее тоже неплохо знает. Настолько, что уверен, что если она чего-то захотела, так непременно добьется. И добилась ведь, чего уж там. Когда люди так долго живут вместе, они всегда хорошо друг друга знают. А может, и наоборот — ровным счетом ничего не знают? Бош, наверное, ни за что своей жене не дал бы развода. Кстати, с чего это вдруг он так реагировал? Может, и с ним такое случалось? Неожиданно он перенесся к тем минутам близости с Марти, которые невозможно было забыть, но тут же представил себе, что сейчас, может быть, такие же минуты переживает другой, и от этой мысли сильно заныло сердце, стало ужасно гадко на душе. Он пытался заставлять себя думать о другом, выбросить из головы воспоминания, а они все лезли и лезли.
Производство в офицеры. И не просто производство, а сразу в первые лейтенанты. Грустно усмехнувшись, Белл подумал, что и в этой области он вряд ли добьется многого. Хотя и вреда, надо думать, особого не будет. Во всяком случае, не больше, чем в чем-то другом. В сгустившихся сумерках он поднялся с бревна и снова побрел к командиру роты.