характеризовались прусской бессмысленной муштрой, унижающими человеческое достоинство придирками и скверным питанием. Командиры не давали им спуска, и за малейшую провинность или даже намек на нее щедро раздавали взыскания, заставляя людей в виде наказания многократно повторять весь артикул строевых упражнений. Часами. До полного изнеможения! Нередко в заключение своих ночных оргий господа офицеры любили потешить себя особо изощренной шуткой, так называемым маскарадом: команду сгоняли с коек, и, не давая передышки, заставляли на соревнование, кто быстрее, переодеваться из одной формы в другую.
Очень тяжелой работой была погрузка угля. Корзинами и тачками за весьма ограниченное время следовало перебросать в ненасытную утробу бункера тысячи тонн «чернослива». Офицеры тем временем заключали между собой пари: чей дивизион раньше закончит погрузку. И горе было команде, которая поворачивалась недостаточно быстро! Не успеешь оглянуться — и угодишь под арест в трюм в цепной ящик.
Все более катастрофическим становилось во время войны положение с питанием: сушеные овощи, вяленая рыба, картофельный хлеб и ячменный кофе — вот изо дня в день повторяющееся меню матроса. Офицеры же, как и в мирные дни, питались приличествующим званию образом, а ля картэ — на выбор. Например, в офицерской кают-компании линкора Позен обычное будничное меню в ноябре 1916 г. состояло из четырех блюд: королевский суп с печеночными клецками, шведское закусочное ассорти с тостами, филе с жареным картофелем и салатом из свежих овощей, кофе-мокко со сливочным тортом. О голоде среди своих подчиненных офицеры говорили обычно с иронией или с издевкой. Когда на крейсере Нюрнберг матросы пожаловались старшему офицеру на то, что им выдают слишком мало хлеба, тот цинично ответил: «В таком случае вам придется поголодать! Ну, а если кто из вас и умрет с голоду, я торжественно обещаю похоронить его со всеми воинскими почестями».
В связи с такими инцидентами все настойчивее становились требования матросов о создании продовольственных комиссий. Эти комиссии, образованные из представителей команды, должны были заботиться о справедливом распределении продуктов на корабле. Политически развитых матросов, еще до службы прошедших на заводах и фабриках хорошую школу острой классовой борьбы, понятно, не удовлетворяли одни лишь бытовые улучшения. Они стремились превратить продовольственные комиссии в политико-организационные центры революционного антивоенного движения матросов. Признанными вожаками этого растущего движения матросов стали Альбин Кёбис и Макс Райхпич. В летние месяцы 1917 г. они неоднократно обращались за помощью в центральное правление Независимой социал-демократической партии Германии в Берлине, установили связь с местными организациями в Киле и Вильгельмсгафене. Попытки найти деловые контакты с руководством СДПГ были резко отклонены правыми лидерами этой партии. Таким образом на флоте все сильнее росло влияние НСДПГ. На кораблях в огромном количестве ходили по рукам агитационные материалы германских левых, такие, например, как брошюры Карла Либкнехта, газеты НСДПГ, особенно «Лейпцигер Фольксштимме», и пацифистские сочинения типа романа Берты Суттнер «Бросай оружие!».