— Ужасно долгая история, миссис Гаррисон, но если в нескольких словах, то все это время я провела в Лондоне, работала в журнале «Lady’s life». Что же касается моего возвращения, то я просто ужасно соскучилась по дому.
— По дому? Неужели ты имеешь в виду «Фледжберри», Джесс?
— Именно. И, как ни странно, вот уже два дня я живу там. И это как раз то, о чем бы мне хотелось поговорить с вами, мисс Гаррисон.
— Ты порядком удивила меня, девочка, но, как бы ни было велико мое любопытство, разговор мы продолжим, лишь перейдя в голубую гостиную. Надеюсь, ты все так же любишь булочки с карамелью и черничное варенье?
— О да! — счастливо рассмеялась в ответ Джессика. — Булочки миссис Кортни всегда были достойны настоящего восхищения, даже Ланьи признавал это.
— Да, Ланьи знал толк в выпечке. Я узнала от него множество великолепных рецептов, таких, каких никогда не встретишь в кулинарной книге. Где он теперь?
— Во Франции, у своего сына. Я звоню ему раз в месяц, и он рассказывает мне о своем сыне и внуках, у него их двое. Мальчику Анри девять лет, а девочке Мишель семь.
— Фантастическая история. Настоящее доказательство того, что в жизни встречаются куда более закрученные сюжеты, чем в романах.
Но что все же произошло с тобой, Джесс? И этот новый хозяин «Фледжберри», неужели он не знает, кто ты?
Свой вопрос Нина задала лишь после того, как была съедена последняя булочка и выпита последняя чашка чая.
— Мой ответ наверняка шокирует вас, миссис Гаррисон, но новый владелец «Фледжберри» думает, что я ваша родственница. Вернее, я сама сказала ему об этом. А попала я к нему в качестве няни для его сына. Еще одна невероятная история, не правда ли?
— ?Значит, ты теперь моя племянница? И как, позволь узнать, твое имя?
— ?Аманда Льюис.
— Аманда Льюис, — словно пробуя имя на вкус, повторила Нина. — Не Джессика Крафт, но звучит не так уж и плохо.
— Вы сердитесь на меня, миссис Гаррисон? — встревоженно спросила Джессика.
— Пока нет. Ведь мне неизвестна причина столь неожиданно возникшего родства.
— Честно говоря, я и сама не знаю, что толкнуло меня на эту ложь, это получилось как-то само собой, а потом, когда мистер Тейлор предложил мне стать няней его сына, отступать от этих слов было уже поздно. Вот, собственно, и все.
Взгляд пожилой женщины был полон такой мудрой снисходительности и проницательности, что Джессике стало не по себе. Но, стараясь придерживаться своей версии, она с честью выдержала это испытание.
— Можешь не говорить больше ни о чем, — произнесла Нина после довольно продолжительного молчания. — Каким бы оно ни было, я уважаю твое решение и верю, что ты не опозоришь имя Гаррисонов. Пожалуй, ты единственный человек в этом мире, кому я могла бы сказать такие слова, а это, как ты знаешь, дорогого стоит.