Глава 26
БОЙНЯ В КВАРТИРЕ № 4
- Ну вот, еще одна, - констатировал юркий товарищ из ЖЭКа, ломавший дверь, - на прошлой неделе старуха в соседнем доме преставилась. Между прочим, до девяноста трех годков дожила - мы при нашей нервенной жизни до таких лет не дотянем, это точно. Жэковский Спиноза шмыгнул носом, а Рогов подумал, что загнется тот скорее всего не от "нервенной жизни", а от долгой и всеобъемлющей любви к известному народному напитку. По крайней мере, о ней свидетельствовали некоторая лиловость в районе его носа и не очень уверенное обращение с инструментом по причине характерной дрожи в мозолистых пролетарских конечностях. Между тем бытовой алкаш вытянул по-гусиному шею и присвистнул: - Маманя, кто же это ее так? Поскольку "мамани", которая могла бы обстоятельно рассказать, кто именно искромсал лежащую на полу женщину в линялом домашнем халате, поблизости не оказалось, Рогов оттеснил товарища из ЖЭКа на лестничную площадку и велел подождать там. Шуру он послал к соседям - вызывать подмогу в виде местных оперативников и криминалистов. Сам же пока присмотрелся к убитой. Тот, кто ее исполосовал, несомненно, был настоящим живодером. Рогов оглядел заляпанные кровью пол и стены и пробормотал: - Прямо как на бойне... Женщина лежала ничком, вытянув руки вперед, словно упала на бегу, и на ее левом запястье виднелась небольшая синяя буковка "С", которую вполне можно было принять за подкову. Рогов печально поздравил себя с потерей важного свидетеля по делу Лики Столетовой. Позади скорбно скрипнула дверь, Рогов обернулся, не скрывая досады: Шура Тиунова стояла в прихожей, торжественная и многозначительная, как на дипломатическом рауте. - Думаете, "почерк" похож? - спросила она шепотом. - Ничего я не думаю, - огрызнулся Рогов и не преминул кольнуть: - Я не аналитик, я практик. Получу заключение экспертизы - тогда и буду строить предположения... - И осведомился с издевкой: - Надеюсь, вы не забыли, о чем я вас просил? Я имею в виду, чтобы сначала вы позвонили криминалистам, а потом уже подружке... Шура вспыхнула до корней своих обесцвеченных перекисью волос и процедила, делая ударения буквально на каждой букве: - Криминалисты будут с минуты на минуту, а моя единственная подружка сейчас находится в самолете, а самолет летит в Америку. Рогов промолчал, только подумал: "Надо же, какие у нас подружки". Шура же тем временем побледнела, охнула - это она наконец рассмотрела место кровавого побоища, - но в обморок не грохнулась. Рогов так и не понял, разочаровало его это или обрадовало. А спустя минуту произнесла прерывающимся голосом: - Это она.., это она приходила тогда ругаться из-за племянницы. Хотя Рогов и сам уже об этом догадался, он все-таки уточнил: - Точно? - Уверена, - твердо заверила Шура, - да вот же, посмотрите... У нее наколка на руке, видите? Видите, видите, а вы надо мной смеялись! Не исключено, что Шура еще долго восторгалась бы своей прозорливостью, если бы их миролюбивую беседу не прервали подоспевшие местные пинкертоны с собакой и криминалисты. Работа закипела, а с нею начались расспросы, что да почему. Рогов коротко обрисовал ситуацию, пронаблюдал, как вытянулась физиономия у участкового, который, вероятно, догадался, что обычной бытовухой в данном случае не пахнет, а пахнет кое-чем похуже, а именно "висяком", и засобирался по следующему адресу. Пришла пора навестить юную гангстершу, заработавшую сотрясение мозга. Шуру он оставил на месте преступления, вменив ей в обязанность опрос соседей и прочих возможных свидетелей.