Он обхватил девушку и приподнял. Язык исполнял какой-то чувственный танец, и невольно Элла запустила руки в густые волосы мужчины и притянула его ближе к себе.
— О! — простонал Мартин, когда она прижалась к нему.
Ее маленькие груди буквально выпрыгивали из купальника.
— На нас слишком много одежды. С этим надо что-то делать.
— Я не хочу в душ, — слабо запротестовала девушка, когда он спустил шорты с ее бедер.
— Не сейчас, — легко согласился мужчина, перенося ее на постель. — Позже.
Элла спиной почувствовала прохладу покрывала. Он снял с нее футболку и спросил:
— А где же то бикини?
— Я… тот купальник слишком открытый.
Мартин рассмеялся:
— А этот — нет? — Он мягко подтрунивал, а сам все ниже спускал купальник. — Господи, Элла, позволь дотронуться до тебя. Я уже несколько дней только и мечтаю об этом.
Сон! Нет, это действительно какой-то сон. Почему она здесь, в его спальне? Почему позволяет раздевать себя, даже не пытаясь остановить? Знает же, что не была красавицей или такой женщиной, от желания обладать которой мужчины сходят с ума… Обыкновенная. В чем и убедилась, когда увидела свою мать.
Мартин судорожно стал расплетать ее косу. Золотистые пряди легли на ее грудь. Неправдоподобность происходящего отняла способность смущаться, он наклонил голову и вобрал в себя ее возбужденный сосок.
Удивительное чувство охватило девушку! Оно было сродни острой, но приятной боли, которую не хотелось преодолевать. Невольно она закрыла глаза, и неизведанные еще ощущения наполнили все тело, а когда, пересилив себя, взглянула на него — изнуряющая слабость взяла верх.
Господи, так вот что значит — хотеть мужчину! Эта пульсирующая боль меж ног, эта дрожь во всем теле… Одно дело слышать об этом, и совсем другое — чувствовать. Именно этот мужчина предназначен научить ее науке любви.
Мысли путались. Все произошло слишком быстро, она еще не успела разобраться в своих чувствах. Хотелось думать, что все обойдется. Какая глупость! Тепло тела Мартина, его близость, его запах — все говорило о том, что это не сон и не игра воображения. Придется принять как данность: Мартин хотел ее, и это единственное, что она сейчас осознавала.
Он ласкал ее грудь, легко покусывал зубами соски, выдававшие ее желание. Сама-то Элла, в своей незащищенности от подобной страсти, была слаба и беспомощна. Все тело горело чувственным пламенем.
Мартин взял ее руку и положил на твердую выпуклость у молнии джинсов. Элла уже не пыталась ни останавливать, ни протестовать.
— Помоги мне, — попросил он. — Расстегни молнию. Так. О Господи! — выдохнул Мартин, когда ее рука коснулась его возбужденной плоти. — О да! Как хорошо!