— Каким уж там помощником, — смутился тот. — Просто вместе попытаемся найти преступника.
Вареников, словно не замечая смущения следователя, продолжал:
— Кое-что я могу рассказать уже сегодня, ну, во-первых, охарактеризовать наших возможных противников. Я их с детства знаю, росли, можно сказать, вместе. Начну с Беды. Человек он непростой. Еще лет с двенадцати норовил все чужими руками делать. Умел ребят вокруг себя сколотить, даже старших по возрасту. Побаивались его. Позже по его подсказке крали из дома деньги, дрались. Потом посадили его вместе с лучшим дружком — Ляпой. Отсидел полсрока. Вышел, вроде бы тихо стал жить, но я его смирению не верил. Беда скрытный страшно, да в колонии поднаторел. Ко времени событий на Прорве за ним ничего не значилось, подозрительными казались только частые отлучки в город. Возвращался оттуда навеселе, при деньгах. В селе тогда шушукались, убийство женщины ему приписывали, потом еще убийство путевого обходчика, фамилию его уже забыл. Я сегодня посмотрел архивные материалы на него. Около года Беда еще на свободе ходил, а потом попался. Грабежами они с Ляпой в городе занимались, причем довольно ловко. Вещи, которые они отнимали у своих жертв, как сквозь землю проваливались. Ничего обнаружить не удалось. Все-таки взяли его на рынке с золотыми вещами, да так и не установили, кому их нес. Сам Купряшин сбытом не занимался, а то бы давно сгорел, вероятно, был какой-то скупщик, его так и не выявили. Беда семь лет получил, вскоре бежал из колонии, ему еще два года добавили. Отсидел в общей сложности девять лет, должен скоро выйти. Корочкин же освободился больше года назад. Осел в городе. Устроился слесарем на станкозаводе. Кем он стал на самом деле, нам пока неизвестно. Приглядимся.
— Ну ладно, ребятки, — посмотрел на часы Шустов, — давайте теперь договоримся, с чего начинать, а то я спешу.
— Я для начала покопаюсь в заявлениях без вести пропавших за те годы, постараюсь в ближайшее время съездить в Москву, посмотрю картотеку там, — встал Вареников, — а вам, Федор Андреевич, надо связаться с Позднышевым — участковым из Окунева. Пусть поинтересуется, как там мать Беды поживает, получает ли от него письма.
— Ясно, товарищ начальник, так и будем действовать, — улыбнулся Шустов. — Кстати, ты не помнишь, кто из односельчан говорил, будто Беду видели незадолго до убийства с незнакомой девушкой?
Вареников задумался.
— Верно, был такой слух, — вспомнил он… — И мне. говорили об этом. Но кто? Ну конечно, — глаза его заблестели, — Голикова Анна Афанасьевне, секретарь сельсовета. На пенсии она сейчас.