— Ага, — кивнула Лиса. — Года два по ночам орала. Сначала — чётко раз в два-три дня, Как днём понервничаешь, так и… На второй год уже редко, но тоже случалась. А разбудишь тебя — ты и сказать толком не можешь, что снилось. Только и говорила: лес. Я вас из-за этого и в лесок местный никогда не водила — мало ли, может ты вообще леса боишься. Впала бы в истерику — и что с тобой делать? Вот только четыре года назад в первый раз и рискнула — помнишь, как ты поганок в первый раз набрала? Целую корзину, умница моя старательная! — Птичка смущённо засмеялась. — А я стою, и не знаю, как тебе и сказать-то, что это поганки: ты такая счастливая была, что целая корзина… — Лиса удручённо покачала головой. — А ты мне заявила, важная такая: «Ну и что! Это хорошие поганки! Красивые!» — очень похоже изобразила она Птичку.
— Ну, ма-ам! — хихикнув, протянула та.
— А что, действительно, очень симпатичные поганки были! Так бы и съела! — засмеялась Лиса. — Да ладно, ладно, не буду! Ну вот. А тогда… Я тебя хорошо понимаю, Роган. Я там всерьёз собиралась лечь и сдохнуть. И виноватой в вашей смерти чувствовала как раз себя! Ведь, не вцепись я в Птичку — всего этого не произошло бы!! Ты бы погибла, да, — кивнула она дочери, — а остальные живы бы остались.
— Я бы не остался, — спокойно улыбнулся Квали.