Нарубив и наломав целую охапку, она увязала её в тряпку и вернулась к кусту на берегу. И выронила всё, что принесла: под ивой ничего не было, ни следа. Только, может быть, более ровная поверхность глины на небольшом пятачке. «Дон…», тихо прошептала Лиса. Бездумно опустилась на принесённый лапник. Вот и всё, ничего не осталось. Всё зря, он всё-таки рассыпался пеплом, и никакого шанса она ему не дала. Это был глупый самообман, что она ещё может для него что-то сделать, просто дурацкая привычка бодаться до последнего. Она долго так сидела — без мыслей, без желания двигаться, только покачивалась тихонько, глядя на бегущую воду, на отсветы пасмурного дня на волнах. Сидела бы и дольше, но Птичка вдруг вскрикнула и заплакала. Лиса испуганно вскочила, метнулась из-за куста.
— Девочка, что? Что? — обняла она Птичку, уткнулась в макушку. Пух, мягкие пёрышки, птичка моя… И нежный запах фрезии, такой неуместный здесь, запах из другой жизни. Жизни, которая была так недавно, ещё вчера. И разревелась наконец. И никак не могла остановиться, только и удалось, что не начать выть и вскрикивать.
Как ни странно, на Птичку это подействовало отрезвляюще. Вернее, это испугало её куда больше, чем сон.
— Сухота… райя, райя, не плачь, райя! Я не буду больше, я уже не буду! Я не плачу уже! — торопливо принялась уверять Лису девочка. Хрупкие ладошки с тонкими пальчиками скорее размазывали, чем вытирали слёзы у Лисы со щёк, но делали это очень энергично. — Ой, ты поранилась, да? Больно, да? Я один раз палец порезала, тоже больно было-о… — тряпка на локте таки протекла кровавым пятном.
— Сейчас, девочка, сейчас. Это — нет, это не больно. Ничего, ничего, сейчас пройдёт, — забормотала Лиса, мысленно давая себе подзатыльник. Распустилась! Права не имеешь! Покивала, погладила Птичку по голове, отошла к воде, умылась, давя последние всхлипы, напилась. Постояла. Обернулась. — Давай-ка лагерь делать. Я лапника нарезала, на нём спать будем. А за дровами надо сходить. Пошли? Сделаем костёр, ночью греться будем. Ты когда-нибудь видела костёр? Вот сегодня увидишь. Это красиво, тебе понравится.
Птичка поднялась и кивнула, совсем как взрослая — серьёзно и печально.
Пока собирали хворост по округе, нашли семейку белых грибов. Очень Лиса им обрадовалась. С солью на палочке над костром — всё не так живот подводить будет! А ещё надо проверить одну идею насчёт Птички — вдруг получится!
С лагерем разобрались быстро. Лиса нашла место, где низкий берег оказался подмыт паводком, и получилась в берегу пещерка — не пещерка, а так, выемка. Туда и сложили лапник — чем не спальня. Притащили на берег пару довольно толстых лесин, и перед пещеркой на полосе галечника, почти у самой воды Лиса сложила нодью — всю ночь гореть будет. А пара охапок хвороста — грибы испечь, да на огонь полюбоваться. Плащ Лиса с себя сняла — ночью укроются. Мало ли — день пасмурный, вдруг ночью дождь пойдёт. Сама замоталась в остатки нижних юбок. Нести в них всё равно больше было нечего. Получилось забавно — что-то вроде пелерины. Зато руки тоже закрыты, и длина подходящая. Вот так. А теперь…