– Она сошла с ума, – сказали тапочки.
– Убирайтесь!!! – прогремело в ответ.
– Нет, она точно спятила. В этом нет никаких сомнений.
Тапочки говорили друг с другом. Правый обращался к левому, проявляя при этом немалую озабоченность состоянием хозяйки, а левый, в свою очередь, предлагал сохранять хладнокровие и оставаться в статусе безмолвных наблюдателей.
– С этим нужно что-то делать, – сказал правый. – Она умрет от обезвоживания.
– А вам-то что за дело, – усмехнулся левый. – Она сама этого жаждет, неужели вы не понимаете.
Прикованная к батарее Тамара смотрела на них, и глаза ее расширялись от ужаса.
– Заткнитесь, вы!!!!
Тапочки, торчавшие из– под кровати, казалось, не обращали на нее никакого внимания, продолжали деловито оценивать шансы хозяйки уцелеть.
– Мне кажется, она перешла черту, – заметил правый. – Приковать себя к батарее… Конечно, замочек уязвим, но едва ли она сможет справиться с ним, если просидит в таком положении хотя бы один день, а судя по ее настрою, она готова ждать здесь Страшного суда.
– Пожалуй, – согласился левый.
– Что вы знаете о Страшном суде, паразиты!!! – взревела Тамара. – Страшный суд – в сердце, а не в геенне огненной!!! Заткните свои поганые пасти!!!
– Что ж, поглядим, – сказал левый тапочек правому и, действительно, заткнулся. Правый тоже не стал беспокоить его вопросами.
В квартире воцарилась тишина.
…Через два часа у Тамары затекло все, что было мягким и податливым. Постоянно вертясь на месте и подыскивая удобное положение, она исцарапала ягодицы о грубый деревянный пол, но словно не замечала, как под задом образовывается небольшая лужица крови.
…Еще через два часа у нее онемели руки и пересохли губы. Но что гораздо хуже – вернулись голоса и образы. Те самые, что мешали спать ночами.
Незнакомые мужчины жаждали ее нежного тела. Смаковали детали. Подробно останавливались на рельефах, впадинках и ложбинках, возбуждая и одновременно вызывая отвращение своей низменной похотью. Несомненно, они собирались ей вдуть, но почему-то все никак не могли перейти от слов к делу. Если их как следует не подзадорить, они так и простоят у порога, трусливые самцы.
– Идите, идите сюда! – закричала Тамара. – Я вас угощу по самое не балуйся!!! Захочешь мою киску? На, возьми мою киску! Повеселишь… какой ты шустрый…
Шепот усиливался, проникал в самые дальние закоулки головного мозга, царапал, вгрызался, объедал, как крысы объедают труп младенца. И в какой-то момент она будто увидела их лица. Точнее, только одно лицо.
Лицо до боли знакомое. Молодое. Улыбчивое. Это он.