Юноша аккуратно переправил бумажник во внутренний карман своей кожаной куртки, посидел рядом еще пару мгновений и поднялся…
…черт, и направился в мою сторону.
Я сидел в самом конце ряда кресел. У меня за спиной – лестница на первый этаж и длинный коридор со спусками на платформы. У карманника было два выхода: либо дернуть по лестнице вниз и слиться с толпой на привокзальной площади, либо затеряться среди пассажиров, ожидающих поезда на конкорсе, благо сегодня день тоже достаточно оживленный. Но в любом случае парень пройдет мимо меня. На принятие решения у меня оставались буквально какие-то секунды. Во рту снова появился гадкий привкус, только на этот раз не один скунс, а целый выводок, обустроили у меня внутри отхожее место. Мерзейшее ощущение.
Секунды, секунды, секунды… Прав был поэт Роберт Рождественский, призывавший не думать о них свысока. В жизни каждого из нас наступает время, когда ценность секунд возрастет настолько, что ты задыхаешься от возбуждения, колеблясь между двумя вариантами своих действий. «Казнить нельзя помиловать» – просто детский лепет по сравнению с тем, что я испытывал в те короткие мгновения, когда парень с только что украденным кошельком сокращал расстояние со мной. В груди у меня начался «благовест», которому позавидовала бы приснопамятная Тамара, упокой, Господи, ее израненную душу.
Дамочка в сером пальто, несомненно, хамила и будет хамить всю свою жизнь, а хамов надо наказывать, тут я с тобой, мамуля, согласен на все сто процентов. Но уполномочен ли я, дюжий смерд, выбирать меру наказания? Едва ли. И есть только один способ заставить колокола в моей груди заткнуться.
Когда парень поравнялся со мной, небрежно скользнув взглядом, я вытянул ногу. Он запнулся, покачнулся, выставил руки. В какой-то момент мне показалось, что прием не удался, он восстановит равновесие и, озверев, накидает мне таких кренделей, что придется завязывать с вокзальный дежурством и отправляться в травмпункт. И из-за чего стоило так рисковать?
Но я ошибся. Юноша полетел вперед. Красиво, будто нырял в воду, красуясь перед девчонкой. Пару секунд спустя он уже лежал на бетонном полу лицом вниз. Мне следовало поторопиться.
Не дав ему упереться руками в пол и подняться, я подскочил к лежащему телу, надавил коленом на позвоночник, заломил правую руку. Я когда-то учился этому по видеокурсам, но опробовать в реальном деле все никак не доводилось. С почином тебя, Серега!
Парень заорал. Но не от возмущения, а от боли. Вокруг засуетились люди. Многие стали оборачиваться, подходить, задавать вопросы. Даже моя хамоватая дамочка подскочила в кресле, но, когда узнала меня, расплылась в какой-то торжествующе-неприятной улыбке. Дура.