– Недавно его приобрел, – как ни в чем не бывало, сказал Берг.
Цигель до того был шокирован, что тут же сморозил первую глупость:
– Ты же сам говорил, что жестянщику компьютер не нужен.
– Ну, знаешь, времена меняются.
– И что же ты ищешь в компьютере?
– Многие считают, что в Торе закодирована информация на все времена. Вот я и пытаюсь расшифровать эти коды.
– Смешно. Кому это нужно? Израильской разведке?
– Почему бы и нет. Подумай сам. Вот, мы с тобой говорим на разных языках. Тебе же кажется странным язык глубоко верующих? Так я тебе сейчас скажу твоим же языком, чтобы ты не заблуждался относительно того, понимаю ли я тебя и всех вас, радетелей западной науки. Так вот, слушай. Различные широкие обобщения и понятия этой науки, да и культуры, как время, скорость, материя, не являются единственными и незаменимыми в построении всеобъемлющей картины Вселенной. Психические переживания, которые мы подводим под эти категории, конечно, никуда не исчезают, но управлять космосом могут и иные категории, к примеру, сефирот в еврейской Каббале, связанные с переживаниями иного рода, и функционируют они ничуть не хуже открытых Западом категорий.
Второй раз, после той ночной встречи в парке с Аверьянычем, Цигелю показалось, что он сходит с ума, и тут же его одолела тошнота. Берг подал ему стакан воды. Всплыли в ошарашенной памяти Цигеля слова Ормана о погонщике ослов из книги «Зоар» и, вот же, о жестянщике, знающем тайны Вселенной.
– Выходит, ты веришь в переселение душ?
– Смерть – это не река Лета, по греческой мифологии, а замершее водное пространство. Переплыв его, умирает не только человек, но и сама смерть преображается, достигнув берега. И душа вселяется в новое тело. Невозможно доказать, что бессмертие не существует.
«А ведь и вправду невозможно доказать», – на миг сосредоточился Цигель, чувствуя, как ум заходит за разум.
– Но почему, почему это нельзя ухватить умом?
– Потому, что на что бы ты не наткнулся в мире, Святой, благословенно имя Его – всегда иное. Даже, если это кажется тем же самым.
– Выходит, че…человек – творение жалкое, ничего сам создать не может, только и умеет, что подражать? – непонятно откуда вывернулось у Цигеля.
– Святой, благословенно имя Его, сотворил человека по Своему образу и подобию. Подражание – дело Божественное.
– Так ты не веришь, что существовал Иисус Христос? – с неожиданным злорадством прохрипел Цигель, опять не в силах отдать себе отчет, откуда и почему возникло это имя. Казалось, он потерял голос.
– Они даже страдания наши обратили против нас, сделав их основой своей веры, – сказал Берг. – Ведь кто такой Христос? Всего лишь один из распятых евреев. Их же распинали сотнями, вот же ловко ухитрились эту трагедию и гибель обратить против самих погибающих.