— Зря. Это печенье для собак!
И тут, смотри! Лицо меняется так, что становится страшно. Швыряет на пол эту коробку.
— Пгедупгеждать надо!!!
Понимаешь, «предупреждать»! Я должен был ей раньше сказать, что некрасиво пиздить!.
Однажды мы с Ширвиндтом отправились в Ленинград в составе жюри какого-то эстрадного конкурса. Весь путь как завороженный я пялился на него. Александр Анатольевич лениво цедил слова. Загробным голосом выделял репризы.
Как всегда, я хватался за живот и буквально падал от хохота.
Водка серьезно таяла после каждого мрачного тоста.
В Питере нас разместили в закрытой гостинице напротив Летнего сада.
Днем, по пути в ресторан, Ширвиндт, шатаясь, зашел в мой номер.
— Что это? — взгляд его тут же упал на большой пакет при входе.
— Да вот принесли… Вернее, передал охранник. Это гостинец от поклонницы… Морковка тертая, овес. Она собирает траву на даче. Лечится от всего.
— Серьезно? Натуропатка?
— Ага. Чистится все время. Йога. Уринотерапия.
Ширвиндт уже вертел в руках какую-то баночку.
Услышав про уринотерапию, он торжественно поднес баночку к глазам:
— Как ты думаешь, чем заправлен этот салат?..
11 октября 2007 г.
Сегодня я почувствовал завершенность осени, за которой, возможно, ничего не будет.
Объезжая пробки, мы застряли в переулке, который вдруг представился мне как тупик, из которого я никогда не смогу найти выхода. Промелькнувшая в сознании пленка запечатлела лишь обвальный листопад, завершившийся пустотой, процарапанной крестами и звездами. Я услышал дурацкую музыку неизбежного финала — стрекотание ленты и слабую дробь дождя.
Кажется, завис светофор.
Глядя на красный, я отгонял от себя мысль о том, что моим воскрешениям ведется счет. Я подумал, что "мой курсив" — это теперь самое важное, что, если бы мне выпал шанс пожить еще немножко, я бы заслужил встретить и тепло, и солнце, что я люблю их сильнее воспетого увядания осени, что я — человек весны, родившийся весною, не имею права покидать этот мир без следа, без причины, что я хочу и сумею дожить до весны!
Еще вчера я задумал открыть ники и буквы с точками, скрывающие фамилии героев моего дневника. Мне захотелось многое прояснить, сделать дневник удобным для чтения.
С новой надеждой, которую я только на мгновенье представил себе в виде беспрерывной работы за компьютером, зажегся зеленый свет, а вскоре не осталось и следа от затора.
Да, сейчас нужно только писать! Наверное, предстоит еще упростить местами слог и, может быть, стоит быть чуть более откровенным…
Словно из детского мультика выплыло заспавшееся светило. И уже что-то игривое я почувствовал в кружении листьев, и вечно побочная тема моей жизни — тема грусти и расставания, уступила место главной теме — теме любви, созвучной, по-видимому, любому времени года…