Получив деньги, Дегтярев пошел за стеллажи, отсчитал половину, протянул Паше. Паша взял деньги.
– Вот я не пойму тебя, – признался Дегтярев. – Такой правильный на словах, а деньги сверху берешь.
– Я эти деньги своим потом зарабатываю!
– Своим потом ты зарплату зарабатываешь, – пояснил Дегтярев будто маленькому. – А все, что сверху, – это как называется?
– Как?
Дегтярев не ответил, ушел.
Милицейская машина стояла у самсоновского подъезда. Паша погрустнел и замедлил шаг. Ему сейчас хотелось даже развернуться и уйти, но не смел, шел как заведенный. Милиционер у машины обернулся и посмотрел на Пашу.
– Привет, – произнес со скамеечки Семенович.
– Здравствуйте. Случилось что?
Паше был противен его собственный голос.
– Самсонова убили.
– Виталика? – изобразил ужас Паша. – Когда?
– Ночью, видимо. Вчера вечером еще живой был. Два трупа. Он и девица его.
– И девица?
– Да. Из тех, что с ним водились. Знаешь ведь?
– Я не присматривался.
Из самсоновского подъезда вышла баба Даша.
– Увезли их уже? – спросил Барсуков.
– Полчаса назад, – ответил Семенович. – В пакетах пластиковых, как мусор.
– Нельзя так о мертвых, Семенович.
– Он плохо жил и плохо умер, – сказал старик упрямо.
– Вы не любили его.
– Да и ты тоже, Паша.
Семенович поднял глаза и внимательно посмотрел на собеседника. Паша сделал вид, что рассматривает милицейскую машину.
– Милиция теперь все здесь перероет, – сказал почти равнодушно.
Его сейчас нож беспокоил – нож-то он в своей квартире оставил. Глупо.
– Ничего здесь милиция не перероет, – не согласился Семенович. – У них до таких пустяков руки теперь не доходят.
– А до чего доходят?
– Не знаю! – выпалил старик, неожиданно озлобляясь.
Паша поднялся в свою квартиру. Прошел в ванную, достал из укромного места нож. Крови на лезвии не было. «Я зря испугался, наверное, – подумал он. – Ну кто здесь будет искать?»
В комнате наткнулся взглядом на портрет улыбающегося Самсонова. Сейчас Самсонов лежал в пластиковом мешке. В мешке душно, как на Канарах летом. Или на Канарах не душно? Бедняга Самсонов, ему никогда этого не узнать уже.
Паша поужинал, включил телевизор, и почти сразу же раздался звонок. Вертя бездумно нож в руке, Паша подошел к двери, взглянул в «глазок» и отшатнулся – за дверью стоял милиционер. Барсуков вбежал в комнату, заметался, но опять позвонили, и он замер – на мгновение, – швырнул нож под диван, сорвал со стены фото самсоновское и уже знал, что откроет дверь, не посмеет не открыть, хотя и трясся от охватившего его страха.
К его удивлению, милиционер на него не бросился, когда дверь открылась, а остался стоять на лестнице, за порогом, и только спросил негромким голосом, в котором читалась усталость: