– К вам можно?
Паша отступил в глубь коридора, милиционер переступил порог и только после этого поздоровался:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – нашел в себе силы Паша, но чувствовал уже, что умирает.
– Вы – Барсуков?
– Да.
– Я с вами хотел поговорить.
– Проходите.
Паша почти автоматически все делал сейчас. Милиционера повел не в комнату, а на кухню, потому что в комнате – об этом он все время помнил – под диваном лежал нож. Тот самый.
– Вы об убийстве в вашем доме слышали?
Милиционер, задавая вопрос, в глаза Паше не смотрел, потому что в этот момент опускался на табурет.
– Мне сосед сказал.
– Знаете, значит?
– Без подробностей.
– Погибший – ваш друг?
– Почему же – друг?
– Значит – не друг?
– Не друг.
– А соседи сказали…
– Какие соседи? – спросил поспешно Паша.
– Ваши соседи, – обернул к нему свое усталое лицо милиционер. – Они сказали, что вы дружны были с погибшим.
– Нет!
Милиционер смотрел на Пашу внимательно и казался несколько удивленным.
– Мы в детстве дружили.
Ах, как плохо он сказал. В детстве дружили, а сейчас – нет. Поссорились? А почему? Так ниточка и потянется.
– А потом рассорились? – спросил милиционер.
– Нет, – сказал Паша, внешне оставаясь спокойным. – Просто во взрослой жизни – свои заботы. Вы согласны?
– Пожалуй.
Хороший ход! Чуть-чуть укрепить надо свои позиции.
– Поэтому, хотя мы и довольно часто встречались, целые дни вместе, как в детстве, уже проводить не могли, – позволил себе улыбнуться, но только слегка.
– Встречались – как? – Милиционер посмотрел на Барсукова и выразительно щелкнул себя по кадыку.
– Не обязательно.
Да, именно так надо сказать – «не обязательно». Вроде – да, а вроде и нет.
– На улице, возле дома, встречались иногда. Идешь после работы…
– Он легко шел на контакт? Всегда останавливался, разговаривал?
– Конечно.
Черта с два! В последнее время даже не всегда здоровался.
– И о чем говорили?
– Кто?
– Ну вы с ним.
– А, мы.
Паша задумался, голову повернул и едва не вздрогнул, а сердце сжалось. Отсюда, из кухни, была часть комнаты видна, диван, а под диваном, в пыли, лежал нож. Милиционер сидел спиной к двери, но, когда он повернется, нож увидит, конечно.
– Так о чем говорили? – спросил милиционер.
– А?! – вздрогнул Паша.
Он потерял нить разговора. Пара секунд у него была на то, чтобы решить, как дальше поступать.
– Жалко его, – пробормотал. – Росли вместе.
Со стороны его растерянность выглядела как скорбь.
– Вы на вопрос не ответили, – устало, но настойчиво повторил милиционер. – О чем с Самсоновым разговаривали?
– Так, чепуха всякая. «Привет!» – вот и весь разговор.
– О делах говорили?