Повесив трубку, Бен запустил пальцы в густую шапку волос и сердито почесал в затылке. Ему бы на день раньше вернуться или бы Кэсс задержаться еще на сутки!
Бен с печальным вздохом уронил руки: бессмысленно размышлять, как повернулось бы дело при иных обстоятельствах! Он вернулся домой, но Кэсс успела уехать. Что бы ни привело ее во Флоренцию, теперь уже все равно! Жаль, конечно, что его не оказалось на месте в тот момент, когда Кэсс нуждалась в нем, но тут ничего не поделаешь. Может, и хорошо, что так получилось? Мать ведь не одобряла его привязанности к Кэсс. Да и по собственному опыту Бен знал, что чем реже он встречается с младшей дочерью своего отца, тем лучше. И все-таки…
Подавив невольную горечь, возникшую в душе при воспоминаниях, от которых невозможно было отмахнуться, Бен решительно отправился в прихожую за чемоданом. Сначала разложу вещи, а потом приму душ, деловито решил он. Да и об ужине пора подумать! Одно Бен знал наверняка: письмо Кэсс убило в нем всякое желание пораньше лечь спать.
В душевой уже вовсю лилась вода, а он успел почти раздеться, когда в дверь позвонили. Вероятно, это миссис Киприани, устало подумал Бен. Заметила свет в окнах, вот и пришла извиниться за то, что не подготовилась к приезду хозяина. Холодильник-то совсем пустой! Что и говорить, он, конечно, ошибся, не сообщив экономке точную дату своего возвращения.
Но лучше бы миссис Киприани подождала до завтрашнего утра со своими объяснениями. Сейчас он был не расположен ее выслушивать. Но не открывать дверь тоже не годится! Набросив на себя темно-синий халат, Бен завернул кран и с выражением усталого смирения на лице отправился открывать дверь. Его поджидал сюрприз: на пороге стояла Кэсс. В руках — бордовая кожаная сумочка. Рядом, на полу, такой же чемодан.
— О, Бен! — с видимым облегчением воскликнула она. — Я вначале подумала, что откроет миссис Киприани, но затем поняла, что сейчас слишком поздно, а в наши дни даже экономки имеют право на отдых. За последние дни я несколько раз наведывалась сюда, но никак не могла тебя застать. По правде говоря, я сейчас уже направлялась в аэропорт, но решила сделать еще одну, последнюю попытку…
Кэсс говорила по-английски, на родном языке той бесподобно красивой женщины, на которой отец Бена женился, когда его сыну минуло пятнадцать лет.
По столь бурному потоку слов Бен понял, что Кэсс нервничает. Вьдавало волнение и бледное лицо с лихорадочным румянцем, и огромные глаза с расширенными зрачками. Что-то случилось, подытожил мысленно Бен, и его сердце взволнованно забилось.