Протянув руку, Кэсс коснулась его рукава, но Бен поспешно отпрянул, не принимая ее робкую попытку примирения.
— Не надо, — резко произнес он, двумя словами разбивая все надежды Кэсс. — Не знаю, как еще это объяснить, но то, что ты узнала… ничего не меняет и не может изменить.
Кэсс задохнулась.
— Не глупи! Это большая разница.
— Нет. — Он остался непоколебим. Кэсс недоуменно воззрилась на него.
— Но почему? — Она снова протянула руки — на этот раз довольно неуверенным жестом. — Может, ты только что солгал? Прости, если я чего-нибудь не понимаю, но разве не ты только что говорил, что любишь меня? Или это была попытка заманить меня обратно в машину? Приманка для моей гордости?
— Не болтай чепухи.
Бен выговорил эти слова устало, но Кэсс была слишком возбуждена и не попыталась понять то, что Бен пытался высказать. Ее мир рушился, осколки падали вокруг, и все, о чем удалось подумать Кэсс, — как приятно было бы погрузиться в воду озера.
— Ничего я не болтаю, — ответила она, снова сдвигая бретельки с плеч и стягивая платье. Под ошеломленным взглядом Бена она сбросила шелковые трусики и, повернувшись, бросилась в воду, так что к тому времени, как Бен осознал, что происходит, она уже была в нескольких ярдах от берега.
От холода у нее немели руки и ноги — от тени деревьев, окружающих берега, вода в озере никогда не прогревалась так, как в море. Заплыв чуть дальше от берега, Кэсс решила, что утонуть будет очень просто. Надо только как следует промерзнуть!
— Кэсс!
Хриплый крик Бена на время отвлек ее. Он стоял на полосе гальки у самой воды, и даже издалека и в тусклом свете Кэсс чувствовала, как сильно он разгневан.
— Кэсс! — снова позвал он, пока она уплывала все дальше. — Ради Бога, Кэсс, вернись! Нам надо поговорить. Я все понял. Да, я резко ответил на твои слова, но только потому, что был ошеломлен. Возвращайся! Дай мне хотя бы возможность объясниться! Ради всего святого, перестань играть!
Играть? Кэсс вновь почувствовала, как горькие слезы подступают к глазам. Он и вправду считал происходящее игрой! Он и понятия не имел, какие чувства она испытывала, не знал, как больно уязвил ее. Он считал, что она просто выбрала странный способ отомстить ему, что, когда ей надоест играть, она выйдет из воды и уедет с ним. Неужели он и впрямь считал, что тайной, которую только что узнала она, можно пренебречь? Неужели рассчитывал, что она будет жить так, словно ничего не изменилось?
— Кэсс, не заплывай далеко! — разнеслось над озером встревоженное предостережение, но Кэсс не обратила на него внимания. Какое ей дело до его советов, с горечью спрашивала себя Кэсс. Ей все равно, даже если вода слишком холодна или если здесь есть течения, о которых она не подозревает. Ей незачем жить. Она хочет умереть, и лучше всего — пока он будет стоять на берегу и видеть, как она страдает. Это будет ее месть за все, что ей пришлось вынести от Бена. — Кэсс, не смей!