Словно во сне Валерия видела, как покачнулись носилки, клетчатый плед сполз в сторону и собравшимся открылось бледное лицо, искаженное гримасой.
Стрелецкая не могла оторвать от него глаз.
— Как же так, Наташка?.. — Лера прижала руки к груди. — Как же…
Вдруг она очнулась, услышав негромкие голоса рядом.
— …Певица известная… отравилась… — бубнил в стороне глухой голос.
— Да нет, говорят, наркотики, — возразил другой.
Валерия ошалевшими глазами обводила толпу. Она с трудом соображала, что все эти слова относятся к Дробышевой.
— У них это сплошь и рядом…
Носилки с покойной задвинули в машину, но люди не расходились.
— Красивая, чего не жилось? — продолжали судачить соседи. — Вчера на белой иномарке к ней мужик приезжал.
— Не на белой, а на серебристой, — поправил кто-то. — Я серебристую «БМВ» видел.
— А не один ли черт…
— Квартира-то её кому теперь достанется, одна ведь жила?
— Было бы имущество, а наследники сыщутся, — рубанул воздух крепко сбитый немолодой мужчина с решительными повадками, напоминающий военного в отставке.
Старуха в облезлой шапчонке мелко перекрестилась:
— Господь прибрал. Милиция приехала, по квартирам ходят, выспрашивают, как да что.
Лера оглянулась. Только сейчас она заметила, что возле арки дома стоит машина с синей полосой. Рядом топтался крепкий парень в пятнистой омоновской куртке.
— …Вера с третьего этажа её обнаружила. — Всезнающая бабка в облезлой шапчонке уверенно размахивала руками перед носом другой соседки. — Смотрит, дверь балконная нараспашку, — окна у них рядом, — штора от ветра парусит. А кто сейчас дверь нараспашку держит? Не лето, холодно. Вера испугалась: не забрались бы воры, и шум подняла.
— Какие воры, третий этаж? — хриплым голосом произнес неизвестно откуда появившийся парень в рыжей дубленке и низко надвинутой на лоб шапке.
Он очень внимательно прислушивался к разговорам. В его лице было что-то неприятное, лисье. Бегающие глазки ощупывали каждого, не выделяя никого в толпе. Но вот его взгляд остановился на Стрелецкой. Он вздрогнул и с усилием отвел глаза.
Старуха соседка, недовольная, что её перебили, подозрительно уставилась на незнакомого парня в рыжей дубленке.
— А я что-то тебя не помню… — она буравила его взглядом. — Ты из какого дома?
— Из нашего, мать, из нашего… — Парень ещё глубже надвинул шапку на глаза и, ни на кого не глядя, отошел в сторону.
— Из нашего… — забурчала старуха. — Ходят, выспрашивают. В соседнем доме недавно квартиру очистили, пока хозяева на работе. Что творится, что творится… Жалко Наталью-то, — опять запричитала она. — Жить бы да жить. Веселая дамочка была, к ней на квартиру и кино снимать приезжали, сама потом по телевизору видела. Но не зазнавалась, уважительная, всегда здоровалась. Говорят, ещё теплой нашли. Раньше от водки помирали, теперь наглотаются всякого дерьма. Точно, наркотики принимала.