Несмотря на худобу, у нее была роскошная грудь. Должно быть, она еще молода — без сомнения, моложе моей мамы. Но я не могла их сравнивать — и не потому, что женщина была слепой. Я чувствовала между нею и нами какое-то непонятное различие, которое не могла точно сформулировать. Может быть, у нее было корейское происхождение или она была из buraku, этого класса неприкасаемых, подвергавшихся дискриминации еще с феодальных времен. По поводу их существования я пребывала в постыдном неведении почти до недавнего времени.
— Кентаро! — снова закричала женщина, повернувшись к калитке. В смятении я поспешила уйти.
Я больше никогда туда не возвращалась. Вскоре канал был засыпан, как и все остальные в округе, а жителей тех мест муниципальные власти переселили. Кентаро тоже куда-то переехал с родителями, не дожидаясь конца учебного года.
Теперь я наконец могла вздохнуть спокойно. Никто больше меня не донимал. Но, вновь обретя спокойствие, я странным образом заскучала: отсутствие Кентаро создало ощущение пустоты.
В глубине души таилось нечто странное — какое-то извращенное удовольствие быть постоянно изводимой. Стремление к приставаниям заставляло меня тайно вздрагивать. Я, первая ученица в классе, — жертва какого-то мелкого хулигана. В этом заключалась постыдная сладость унижения. Кентаро, должно быть, разглядел эту склонность за внешностью примерной ученицы и догадался о том, какое существо живет во мне.
Париж, начало августа 1979-го
В Токио даже летом смеркается рано и очень быстро, меньше чем за полчаса. Здесь переход был мягким и незаметным. Публика на террасах кафе выглядела томно-расслабленной. Мужчины провожали глазами проходивших мимо женщин в легких платьях, а их спутницы, сидевшие рядом, поддразнивали их, слегка провоцируя. Казалось, все забыли о времени, словно оно замерло или перестало существовать.
Я шла по направлению к Латинскому кварталу, раздумывая о том, не пойти ли в кино.
Возле площади Шатле я уже собиралась перейти улицу на перекрестке, как вдруг из-за поворота на полной скорости появился красный автомобиль с открытым верхом. Резко затормозив, отчего колеса пронзительно завизжали, он остановился в нескольких сантиметрах от белых полос на асфальте. Я растерянно отступила назад на тротуар. Что за тип так водит машину?
Вначале я заметила собаку с длинной шерстью, спокойно сидевшую на пассажирском сиденье, и только потом — водителя, молодого человека с темными волосами, в синей рубашке. Он посмотрел на меня и слегка кивнул, давая знак проходить.
Оказавшись на противоположной стороне тротуара, я обернулась. У меня возникло мимолетное впечатление, что все то время, пока я шла, водитель не отрывал от меня глаз. Однако в следующее мгновение автомобиль скрылся за поворотом на соседнюю улицу — лишь еще какое-то время слышался шум мотора.