— Нет!.. — по-видимому, непроизвольно воскликнула Конни и поспешила исправить ошибку. — То есть… твои родители решили, что лучше будет… для тебя… именно так.
— Неужели? — криво улыбнулся Говард. — Вероятно, ты имеешь в виду мать. Насколько я заметил, говорила в основном она.
— Она была… в возбуждении, — неуверенно возразила Конни. — Ведь не каждый день сын возвращается с того света.
— Или муж, — сухо пробормотал Говард и заметил ее виноватую улыбку.
— Ты побрился, — сказала она, будто только что заметила.
Интересно, что скрывается за этой гладкой белой маской ее лица. Рада ли она видеть его? Как это узнать? Ведь пока что Конни не сказала ничего, что могло бы дать ключ к разгадке.
Потерев подбородок, Говард решил взять инициативу на себя и вместо того, чтобы отреагировать на ее замечание, мягко сказал:
— Я в этом не виноват.
Она взглянула на него с недоумением. Он продолжил:
— В том, что случилось. У меня не было никакой возможности сообщить тебе о том, что я жив.
Конни бросила на него недоверчивый взгляд.
— Никакой возможности? — переспросила она. — Да, власти сообщили об этом твоему отцу. Но они также сказали, что ты был знаком с президентом Бангой. Что все эти четыре года ты работал с ним.
— Не с ним, а для него, — со вздохом возразил Говард.
— Разве тут есть какая-нибудь разница?
— По-моему, есть. Кроме того, я там не так уж блаженствовал, как это кажется. Банге, как и Аллангу, нужны были мои знания об оружии, только с несколько другой стороны…
— Конечно, ты помогал ему убивать ни в чем неповинных женщин и детей! — пылко воскликнула она. — И это после всех твоих высокопарных слов о спасении человеческих жизней!..
Говард тяжело вздохнул.
— Я был пленным, Конни, таким же, как и все остальные. Согласен, может быть, знакомство с Леонардом спасло мне жизнь. Но после того, как я увидел их базу и познакомился с их вооружением, меня никак нельзя было отпустить.
— Если это действительно так… — пожала плечами Конни.
— Именно так.
— И ты не мог позвонить по телефону?
— По телефону? — фыркнул Говард. — По какому? Телефоны там еще не установлены. И у них хватало ума не подпускать меня к рации. Будь реалисткой, Конни. Извини, но я действительно ничего не мог сделать.
Конни вытерла ладони о колени.
— Как бы то ни было, ты вернулся.
— Да.
Говард заметил, что она не сказала «домой».
— Тебе, наверное, все сейчас кажется странным. — Она закусила нижнюю губу. — Четыре года — долгий срок.
— Да.
Говард чувствовал, как нарастает в нем раздражение, но старался не поддаваться ему. Конни ведет себя так, будто он вернулся из увеселительного путешествия. Имеет ли она хоть малейшее представление о том, насколько отчаянным было его положение?