— Чем вы занимаетесь на острове? — спросил он.
— Вы же знаете: слоняюсь по берегу, поглощаю шоколад, читаю скверные романы. — Она взяла печенье и с вызовом надкусила его.
— Неужели только этим? Но почему?
— Мне так нравится. — Линда блаженно улыбнулась. — По правде говоря, я здесь восстанавливаю свое здоровье.
После тяжелого душевного надлома, добавила она про себя.
Джеймс нахмурился.
— Вы больны?
— Нет, не больна, — ответила женщина и снова запустила руку в пластмассовую коробку.
— Почему же вы такая… щупленькая? — поинтересовался собеседник, наблюдая, как она жует сладости.
— Последствия легкого стресса, — объяснила Линда и равнодушно пожала плечами. — Заурядный случай. Это бывает с каждым. — Он скептически приподнял одну бровь, а она умиленно улыбнулась. — Хотя вы тут, разумеется, исключение. Вы оказали мне вчера такой трогательный, теплый прием! Я чувствовала себя необыкновенно легко раскованно, без всякого напряжения.
— Мне не нравится, когда меня беспокоят во время работы.
— О да, теперь до меня дошло. — Женщина насмешливо взглянула на Джеймса, глаза которого холодно засияли.
— Я приехал на остров в надежде скрыться от назойливых истеричных женщин и завершить работу.
У него, должно быть, целый гарем поклонниц. Линда одарила мужчину лучезарной улыбкой и произнесла:
— Ну что вы, что вы! Не смею вас задерживать.
Он вскочил и бросил на нее свирепый взгляд.
— А я и не задерживаюсь, черт побери!
С этими словами Джеймс Феличчи круто повернулся и быстро зашагал прочь.
— Эй, в чем дело? — крикнула ему вдогонку женщина. Странно, ведь это он сегодня нарушил ее покой, а не наоборот. Чего же тут обижаться?
— Вы уклоняетесь от ответов на мои вопросы, — бросил обернувшись Джеймс.
— По одному этому вы можете судить о моих интеллектуальных способностях. — Линда с иронией посмотрела на него. Неужели он действительно надеялся, что она обнажит перед ним, посторонним, свою душу? Кто он, незнакомец, изображающий из себя писателя?
На мгновение он уставился на нее, не произнося ни слова, и едва заметная тень страдания омрачила его лицо. В нем явно шла какая-то внутренняя борьба, но Линде было трудно понять, что мучило этого человека и почему. Потерев лоб, Джеймс сказал:
— Жарко. Зайдемте ко мне выпить чего-нибудь холодненького.
— Благодарю, но мне нравится, когда жарко. — О черт, вот дуреха, подумала Линда. Но, может быть, он не воспримет сказанное в прямом смысле?
Выражение лица Джеймса Феличчи не изменилось. Ее слова вообще никак не подействовали на него. Они даже не проникли в его мозг, который в этот момент был занят более тонкими и сложными размышлениями.