— Добро пожаловать в мое жилище, — бодрым голосом проговорила она. — Я наготовила столько, что мы можем поужинать вместе.
Их глаза встретились, и он улыбнулся.
— С удовольствием, — ответил Джеймс тоном истинного джентльмена. Не собрался ли он разыграть с ней какую-нибудь шутку?
— Входите, — пригласила хозяйка и поставила коробку с книгами на маленький столик. Ее так и подмывало прямо сейчас же просмотреть хотя бы названия книг. Джеймс оглядел просторную гостиную с высоким потолком, ротанговую мебель, большие цветастые подушки на полу, яркие картины местного художника на стенах и расставленные всюду кадки с крупными тропическими растениями. С одной стороны в комнате отсутствовала стена, так что из гостиной можно было сразу пройти на открытую веранду с колоннами. Обитатели острова не ведали, что такое преступления; здесь не было даже тюрьмы.
— Вот это, я понимаю, дом, — произнес писатель.
— Да. Правда, он слишком большой для одного жильца, зато великолепно подходит для приемов, балов и целой толпы гостей.
— Которых я никогда не видел, — заметил он.
— Вы правы, — призналась Линда, которая просто не желала, чтобы ее беспокоили.
— Вы снимаете виллу или она ваша?
— Моя.
— Но, насколько я могу судить, вы не живете в ней постоянно, ведь так?
— В основном я живу в Нью-Йорке. — По крайней мере жила. Теперь у нее нигде не было постоянного дома.
— Вы случайно не манекенщица? — спросил Джеймс.
Манекенщица? Ну конечно же, ведь у нее такое страдальческое выражение лица! Разве нет? Линда рассмеялась и ответила;
— Нет, не манекенщица. Мой рост — пять футов и два дюйма, а туда берут высоких.
— Вы ходите как манекенщица.
— А как это?
Он так пристально посмотрел на Линду, что ей стало не по себе.
— У вас такая… Как бы это сказать? У вас такая уверенная походка, словно вы всем готовы бросить в лицо: «Да пошли вы к черту!»
— Это только показуха, театр. В действительности я очень стеснительная и неуверенная в себе.
— Уж это-то я заметил, — сказал гость и весело рассмеялся.
Женщина вонзила в него свирепый взгляд и произнесла:
— Вы не знаете, что творится в моей душе.
— Так просветите меня.
— Какой вы любопытный! Я скажу слово, а завтра оно уже попадет в вашу книгу.
— Вы не доверяете мне. Так? — Он криво усмехнулся и заглянул ей в глаза.
— Ни на минуту. — На лице Линды просияла лучезарная улыбка. — Ну, хорошо. Давайте поедим, пока все не остыло.
Столовая тоже соединялась с гостиной широким проемом в стене и располагалась за углом. Гость вошел в нее вслед за хозяйкой и с удивлением оглядел стол, накрытый бело-розовой скатертью и изысканно украшенный пышными тропическими цветами. В двух хрустальных подсвечниках горели розовые свечи, от которых разливался мягкий свет, придававший всему в комнате романтический ореол. Кролик, зажаренный на рашпере, был красиво уложен на деревянной тарелке и уже одним своим видом вызывал зверский аппетит.