Когда спустя короткое время она вышла из ванной в нелепой ночной сорочке розового цвета, он изумленно уставился на нее.
— Ради всего святого, что это на тебе?
Катрин сконфузилась. Ей эта вещь тоже показалась ужасной. Но если сообщить, что ей навязала эту сорочку Клаудиа, пришлось бы рассказать и обо всем остальном. А у нее была масса причин этого не делать. Одной из них был страх, что Себастьян может Бог знает что о ней подумать, если она ему признается, что находилась вдвоем с Рихардом в номере гостиницы.
— Сними эту гадость, — попросил он. — Она могла бы подойти твоей бабушке.
Катрин прыснула, сняла сорочку через голову и бросила ее на кресло. Она забралась под одеяло, и Себастьян тут же придвинулся к ней.
— Ты знаешь, кто самая сладкая девочка на свете? — спросил он. — И как приятно от тебя пахнет. — Он понюхал ее шею, волосы, бережно коснулся плеч.
— Послушай, не надо, — воспротивилась она. — Даже не начинай. Только не сейчас. Уже поздно, и завтра тоже будет наш день.
— Можно прийти к тебе на минутку? — ухмыльнулся он. — Чтобы тебя согреть.
— Мы не на Аляске, — засмеялась она. — Я не замерзла.
Себастьян выпрямился.
— Но у тебя наверняка холодные ноги. У всех чувствительных женщин холодные ноги.
— А у тебя большой опыт, не так ли? — поддразнила его Катрин.
— Да нет, — возразил он. — Не очень. — Он сдвинул одеяло и взял в руки ее ступни.
— Перестань, щекотно, — взвизгнула Катрин.
— Но у тебя действительно холодные ноги, — констатировал он. — Я так и знал. Эй, пусти меня к себе под одеяло. Я тебя согрею.
— Нет. — Катрин решительно подоткнула со всех сторон под себя одеяло, но Себастьян стянул его, перекатился и крепко ее обнял.
— Я ничего такого не хочу, — поклялся он. — Только побыть с тобой. Эй, положи-ка голову мне на плечо. Ты сладко заснешь, если я тебя поглажу.
Катрин улыбнулась и снова подумала, какая же она счастливая. Себастьян был самым ласковым мужчиной на свете, и в его руках она чувствовала себя в полной безопасности.
— Я хотела бы вместе с тобой состариться, — повторила она услышанную в каком-то фильме фразу, которая ей очень понравилась.
— Боже! — воскликнул он, не переставая ее поглаживать. — Значит, у нас впереди еще масса времени.
— Да, слава Богу, — прошептала она, вдруг почувствовав, что усталость одолевает ее.
— Спокойной ночи, любимая. — Себастьян чмокнул ее в щеку и выключил свет.
Себастьяна разбудило солнце, сиявшее через дверь, открытую на террасу. Он приподнялся и, облокотившись, стал разглядывать Катрин, спавшую на правой стороне кровати. Ее волосы спутались во сне, щеки порозовели, как у ребенка. Она ровно дышала, приоткрыв рот. Одеяло в белом пододеяльнике сползло к бедрам. Себастьян наблюдал, как при каждом вздохе поднимается ее грудь, и это зрелище возбуждало его.