— Я знаю об этом, — немного раздраженно бросил Адам.
Моника ждала продолжения, но мужчина не спешил объясняться. Девушка насторожилась. У нее участилось сердцебиение.
— Тогда что вы от меня хотите?
— Я объясню при встрече, — безапелляционно сказал он, как будто они обо всем уже условились.
У Моники промелькнула шальная мысль: а не приглашает ли ее мистер Харрисон на свидание? Но стоило посмотреть на его лицо, как подобные мысли исчезли без следа. С таким сосредоточенным видом на свидание не приглашают, скорее уж выступают в суде.
Девушка колебалась мгновение, потом медленно кивнула.
— Хорошо. Я свободна завтра.
— Тогда я заеду за вами в восемь, — проговорил Адам и быстро удалился.
К Монике навстречу спешила Натали:
— Мне показалось что я сейчас столкнулась с мистером Харрисоном.
— Ты не ошиблась.
— Вот как, — задумчиво пробормотала Натали, но эту тему развивать не стала, а спросила о том, что ее волновало больше: — Моника, что с тобой? Ты какая-то странная в последние дни.
— Это сказывается напряжение. Все началось с таинственного завещания мистера Картленда, с которым по-прежнему ничего не ясно. Кто он такой? Почему оставил очень дорогую книгу именно мне? Ведь у него дочь и сын. Все это очень странно, Натали. И тревожно.
Натали согласилась с сестрой. Она сама немало удивилась, когда услышала об этом.
— И по-прежнему никаких предположений?
Моника в задумчивости прикусила нижнюю губу. По ночам она подолгу перебирала причины, и одна мысль не давала ей покоя. Но она ей казалась настолько кощунственной, что девушка боялась произнести ее вслух.
Терзаться в сомнениях можно было до бесконечности, Монике необходимо было поговорить с близким человеком.
— Понимаешь, Натали, — осторожно начала она, — когда я начинаю об этом думать, то всегда вспоминаю реакцию мамы. Я тебе рассказывала, что она отреагировала очень странно. К тому же она призналась, что была знакома с мистером Картлендом. И сейчас, когда я пытаюсь с ней поговорить о случившемся, она всеми правдами и неправдами пытается избежать разговора. И ведет себя так, точно ей есть что скрывать.
Натали пристально посмотрела на сестру.
— Неужели ты думаешь… — Она не договорила, оборвала себя.
Моника невесело усмехнулась.
— Мне самой не верится, но я все чаще склоняюсь к мысли, что мистер Картленд — мой отец.
Как только Моника призналась в своих подозрениях, ей стало легче.
У них в семье не было принято об этом говорить, но и Моника, и Натали знали, что настоящий отец Моники не Кристофер Эллиотт. На тот момент, когда родилась Моника, Кристофер и Анжела уже два года не жили вместе. Сестрам до сих пор не было известно, почему родители расходились, но, когда отец вернулся в семью, все вздохнули с облегчением. Кристофер всегда считал Монику своей дочерью и до самой смерти ни в чем не упрекнул Анжелу. А Моника любила Кристофера, как настоящего отца, хотя в юношеском возрасте с подростковым максимализмом пыталась выяснить у матери правду. Та ничего не сказала.