— Ни разу.
— Вот видишь! А раз уж Топтыгин летом ничего не учуял, ничего его не привлекло, то под снегом он тем более не унюхает. Нет, давай двинемся дальше, а сюда я вышлю специальную бригаду, едва в город вернусь.
— А если до этого здесь побывает Скрипицын? — усомнился я.
— Не побывает. Раз они с Петько разделили обязанности — значит, Скрипицын будет ждать Петько в другом месте. Если Петько не появится вовремя, то Скрипицын тем более сюда не сунется — ведь это будет означать, что Петько могли замести и что возле бомбардировщика ждёт засада… Пошли дальше. Быстрее. Мне надо засветло успеть вернуться в город.
И он пошёл дальше по следам. Мне ничего не оставалось, как двинуться вслед за Мишей. Следы вывели нас назад на берег, метрах в пятидесяти впереди того места, где мы оставили Топу и снегоход. Мы вернулись за ними — и двинулись дальше.
И очень скоро я понял, что следы отходят и отходят от острова — прямиком ведут, через лёд озера, к тому полузатопленному мыску, где стоял когда-то взорванный монастырь!
Глава ПЯТАЯ. ЗАГАДКИ МОНАСТЫРСКОГО МЫСА
Сами можете представить, как у меня захватило дух. Да не только у меня — у Миши, по-моему, тоже! Выходит, начинали сбываться наши самые невероятные предположения? — Миша, смотри! — выдохнул я. — Ведь, кажется… — Кажется — перекрестись, — ответил Миша. — И вообще… — Что — «вообще»?
— Помалкивай, ради Бога! А то удачу спугнёшь!
И я понял, что и Миша рассчитывает на какую-то невероятную, фантастическую удачу — из тех, которые и впрямь можно спугнуть, наперёд о них говоря.
До мыска мы добирались минут двадцать — ну, может, полчаса.
— Оставляем снегоход? — спросил я, увидев, что следы поднимаются (вернее, спускаются) как раз со стороны самого крутого берега.
— Оставляем! — махнул рукой Миша. И повернулся к Топе. — Генерал Топтыгин, ты ничего не чуешь? Никого постороннего?
Топа вдруг напрягся — и стал жадно нюхать воздух. А потом он несколько раз басовито гавкнул.
— Черт!.. — Мишина рука мигом оказалась за пазухой куртки. — Если там Скрипицын, он мог его спугнуть!
— Это не Скрипицын, — твёрдо сказал я. — Топа лаял дружелюбно, как будто чуя знакомое и родное.
— Ты разбираешься в оттенках его лая? — Миша покосился на Топу. — Для меня каждый звук, который он издаёт, звучит вполне грозно.
— Что ты! — ответил я. — У Топы очень богатый язык. Его злобный лай звучит совсем не так. И предупреждающий тоже.
— Что ж, если ты так уверен…
— Уверен, — кивнул я. — Я думаю… Да, отец сегодня ездил в заповедник, и должен был проезжать недалеко от этого места. Скорей всего, он совсем недавно проехал назад, домой, и Топа учуял его запах.